Матвей Песковский - Барон Николай Корф. Его жизнь и общественная деятельность
Эти и подобные им факты, с точным обозначением местностей, времени и действующих лиц, читатели найдут в книге барона Корфа «Наши педагогические вопросы». Книга эта служит воплощением того, как горела и болела душа Корфа о невзгодах родного нашего школьного дела. Вместе с тем книга эта представляет и вечный памятник талантливости, такта и энергии, с которыми он боролся за дорогое ему дело. И – повторяем – это была замечательно успешная борьба, судя по практическим ее результатам. Следуя характеру указанных выше фактов, дело, по-видимому, принимало такой оборот, что народное образование могло даже окончательно затормозиться и заглохнуть; в действительности же – как сказано уже – оно неуклонно шло вперед и разносторонне развивалось. И мы обязаны этим, главным образом, тому беспримерно пламенному увлечению, с которым барон Корф будил и поддерживал в обществе школьную идею, – тому авторитету, с которым он указывал на односторонние увлечения и ошибки, вредные для дела, опираясь на глубокое знание народного быта, условий нашей общественной деятельности и положения народного образования в западноевропейских государствах. Эти указания, горячо и с убеждением высказанные, способствовали сглаживанию шероховатостей, порожденных неведением и слишком крайним усердием не по разуму, и в результате общерусской деятельности по народному образованию получился не минус, а плюс, при большом притом подъеме интереса к этому делу во всей мыслящей части общества.
Эта заслуга со стороны барона Корфа на пользу просвещения России не только не оценена по достоинству его биографами, но, к сожалению, даже вовсе затушевана ими. Если деятельность его во время пребывания за границей не имеет того блеска, которым отличалась она раньше, то сущность и энергия этой деятельности ни в каком случае не уступают предшествовавшим его трудам. Размеры этой деятельности тоже поразительны.
Оторвавшись от непосредственного служения народной школе в роли педагога, барон Корф не забыл, однако, о повседневных ее нуждах и злобах. Тщательно перерабатывая каждое последующее издание «Нашего друга» соответственно росту народной школы и ее потребностей, он, кроме того, перевел «для семьи, народной школы и реального училища» капитальный труд Ф. Гардера «Руководство к наглядному обучению» в двух объемистых частях. Это ценный вклад в нашу учебную литературу.
Значение «Руководства» барон Корф совершенно правильно определяет так:
«Эта книга, предлагая чрезвычайно обильный материал по анатомии, физиологии, ботанике, минералогии, географии, физике, при постоянном стремлении автора повлиять научною беседою на нравственность детей, предназначается лишь для матерей и учителей, сохраняя полную свободу действия за последними. Народный учитель, не имея возможности располагать библиотекою, найдет в предлагаемом руководстве весьма богатую по содержанию справочную книгу, по которой он может готовиться не только к урокам „Наглядного обучения“, но и к урокам чтения по всякой книге для чтения, основанной на реальных знаниях; встречая в этой книге несколько прекрасных образцов преподавания и множество тем для ученических сочинений и бесед с учащимися, учитель, вдумавшись в обильный материал, предлагаемый Гардером, изберет лишь то, что признает пригодным, сообразно времени, которым располагает, и силам учащихся. Так поступит и мать, которая не раз прибегнет к книге Гардера и для того, чтобы отвечать на вопросы ребенка, которого еще не обучают по книгам, но который учится из жизни и ищет помощи у матери своей для разъяснения множества вопросов, ежедневно занимающих развивающиеся умственные силы. Не раз мать и учитель воспользуются книгою Гардера даже как книгою для чтения в классе, с тем ли, чтобы дать самую книгу в руки учащимся, внимательно обсудив, которые именно из статей годятся для самостоятельного и классного чтения».
Вслед за выходом в свет второй части «Руководства» в 1878 году, барон Корф выпустил новый свой труд под названием «История Востока, Греции и Рима – для обучения и самообразования». Как было уже сказано выше, истории была одним из любимых предметов барона Корфа, которым он очень усердно и вдумчиво занимался и в лицейскую пору, и во время последующего самообразования. Результатом этой самостоятельной переработки обширного исторического материала и явилась названная книга, предназначенная автором «не только для учащего и учащегося мира, но и для прочтения публикою». И эту оригинальную и дельную книгу действительно нельзя не рекомендовать «для прочтения». Как справедливо говорит автор в предисловии к своей «Истории»:
«Это – не новое историческое исследование по источникам, но в методическом отношении совершенно самостоятельный опыт изложения истории на основании лучших научных сочинений по этому предмету, не имеющий себе образца ни в отечественной, ни в иностранной литературе. Эта книга, не чуждаясь заимствований, есть, тем не менее, результат десятилетнего преподавания автором всеобщей истории не детям, которым, по мнению автора, доступны лишь биографии, – но юношеству; эта книга – результат жизни автора и посильной оценки им событий древнего мира и раньше его о них высказанных мнений».
Оригинальность этого «опыта» удачно охарактеризована автором следующими словами Лекки, поставленными эпиграфом к «Истории»: «История – не просто ряд событий, только хронологически между собою связанных, но сцепление причин и последствий». Именно анализу этого «сцепления» и посвящена «История» барона Корфа. Эта «История» была едва замечена нашей педагогической критикой; между тем она несомненно заслуживает большого внимания как труд выдающийся, замечательный не в одном только «методическом отношении»…
Но где же и когда именно преподавал барон Корф историю «юношеству» в течение десяти лет? Такой вопрос неизбежно должен появиться у читателей. Да, в нашем изложении есть невольный пробел. Следя за бароном Корфом как выдающимся и разносторонним общественным деятелем, мы не имели возможности касаться его семейной жизни, заслуживающей, однако, тем большего внимания, что она представляет, можно сказать, одно неразрывное целое с общею его деятельностью на пользу всего русского учебного дела. Лишенный в детстве нежной любви и ласки, барон Корф заполнил ими свою семью и был идеально хорошим отцом и мужем. Он сам руководил образованием и воспитанием своих детей, т. е. двух дочерей. Первая учебная книга его («Руководство к обучению грамоте по звуковому методу») была составлена им для своих же детей и впоследствии переработана и применена им к употреблению вообще в школе и дома, т. е. к обучению и детей, и взрослых. Лично занимаясь и во все последующее время образованием своих детей, барон Корф со времени переезда на житье в Женеву, когда старшей дочери его исполнилось уже 14 лет, основал там свою домашнюю русскую семейную школу. В этой-то школе, вместе с другими преподавателями, барон Корф занимался и сам, давая ежедневно уроки по разным предметам, в том числе и по всеобщей истории. Об этой школе, просуществовавшей не менее семи лет, принято говорить, невесть почему, что она будто бы «не имела успеха». Но о каком именно «успехе» идет речь? Если в образовательно-воспитательном отношении, – то смело можно сказать, что успех ее был полным и несомненным. Это была бесспорно лучшая из школ, когда-либо существовавших, с самой разной программой преподавания, самая свободная и независимая от предрассудков. О высокой разумности этой школы можно судить уже, между прочим, и по книге барона Корфа «История Востока, Греции и Рима», исполненной глубокого политического и философского смысла, равно как и разумного практического значения, имея в виду очень яркое и верное освещение настоящего прошлой жизнью человечества. Не сомневаюсь, настанет время, когда лица, учившиеся в «семейной русской школе барона Корфа» в Женеве, будут вспоминать о ней с еще большей благодарностью и признательностью, чем вспоминал он сам о школах в семье Градовского и у Филиппова. Но несомненно, конечно, и то, что в стяжательном отношении семейная школа барона Корфа не выдерживала никакой критики и существовала едва ли даже не в убыток ее основателю, руководителю, первому и главному работнику. Но такова уж судьба барона Н. А. Корфа – этого энтузиаста и фанатика в сфере общественной деятельности, – что для него словно не существовало личных его дел. Всегда и весь для других, деятельно вращаясь в сутолоке «мира сего», он, в смысле личных интересов и выгод, был, в сущности, человеком «не от мира сего». Поглощенный, увлеченный идеями и стремлениями высшего порядка, вопросами и задачами общих польз и нужд, он как бы даже совершенно не замечал положения и хода своих материальных дел. Еще в бытность в Александровском уезде, чрезмерное увлечение общественной деятельностью отразилось довольно чувствительным расстройством его дел по имению. Но это нисколько не обескуражило его и, – как мы знаем уже, – нимало не изменило характера его деятельности и увлечения раз избранным делом. Веря в свои знания и силы, он никогда не сомневался в возможности прожить честным трудовым заработком. Менее всего, конечно, интересовался он своей семейной школой с точки зрения материальных выгод. Он устроил ее с целью наилучшего образования и воспитания своих дочерей совместно с детьми других русских семейств, проживавших за границей. В этом отношении школа вполне достигала своей цели, и он был доволен. Как только по семейным делам не представилось более надобности в школе, он ее закрыл.
