Елена Булгакова - Дневник Елены Булгаковой
Кончается год.
Господи, только бы и дальше было так!
1935
Новый год встречали у Леонтьевых. Невероятное изобилие. Они необыкновенно милы и сердечны.
Все было хорошо, но около трех ввалилась компания их соседей Шервинских и их гостей. Мы почти сразу же ушли.
Сегодня у М. А. мигрень. Из-за этого не пошли на премьеру водевилей в Сатиру.
А вечером М. А. полегчало, и он мне диктовал сценарий.
2 января.Сегодня через ВОКС отправила японскому театру запрошенные «Мертвые души».
Работа над сценарием.
Вечером была за кулисами в филиале, в уборной М. А., смотрела, как его гримировали и одевали, как он выходит на сцену.
В его уборной — клуб, собираются все участники спектакля.
4 января.Дикий мороз — тридцать два по Цельсию. Днем была с М. А. в театре, их фотографировали всех в костюмах и декорациях («Пиквик»).
Вчера Оля сказала, что назначено чтение новой пьесы Афиногенова, о которой Немирович сказал: «Очаровательный эскиз». Кроме того, Оля говорила, что надо по-человечески пожалеть Афиногенова: и «Ложь» не вышла, и «Портрет» не вышел, а он с чисто большевистской энергией все пишет и пишет…
Потом еще: «Мольер» не может идти ни на большой сцене, ни в филиале. Если на большой пойдет, состав неподходящий, слабый. Если в филиале, то ни с одной пьесой на большой сцене не расходится.
13 января.Были на генеральной «Китежа». Музыка изумительная, постановка пыльная.
15 января.Днем в вестибюле филиала М. А. окликнул и потом подошел к нему Анатолий Каменский. Болтлив. М. А. слушал молча, изредка односложно отвечая. Из рассказов А. Каменского: был в Париже на спектакле «Белая гвардия». Когда актеры начали петь «Боже, царя храни…», публика встала. «Не встали только Милюков и я».
16 января.«Шляпа» в Вахтанговском. Убого. В антракте пригласили чай пить. Там были Вересаев, Нежданова, вахтанговцы.
24 января.У М. А. грипп, лежит. Горчаков привозил эскизы Вильямса к «Мольеру». Особенно понравились М. А. — лестница у короля, внутренность театра — сцена (в последнем акте) и кладбище.
26 января.М. А. четыре дня назад пробовал лечить Дмитриева тоже гипнозом — от его страхов. Так вот сегодня Дмитриев звонил в диком восторге — помогло! Когда еще можно придти? Мрачные мысли, говорит, его покинули, он себя не узнает.
5 февраля.Позвонил, наконец, доктор Берг. Объяснил, что был невероятно занят. Предложил для сеансов — сегодня, седьмого и девятого.
Мы пошли к нему. Сеанс был, как говорил после М. А., замечательно хорош.
9 февраля.Сегодня вечером у нас были Берги, Леонтьевы, Арендты и Маруся Т. Сначала — до ужина — М. А. и Берг уединились в кабинете для сеанса. А потом все ужинали. Уходя, Берг сказал, что он счастлив, что ему удалось вылечить именно М. А.
10 февраля.Сегодня М. А. один ходил в Театр на спектакль.
Сегодня М. А. в последний раз играл судью — вводят Курочкина.
Но я почему-то уверена, что М. А. еще будет играть. Не знаю, почему.
12 февраля.Днем ходили с М. А. на лыжах, по Москве-реке.
Вечером — к Вересаевым.
М. А. читал четвертую, пятую, шестую, седьмую и восьмую картины. Старику больше всего понравилась четвертая картина — в жандармском отделении.
Вообще они все время говорят, что пьеса будет замечательная, несмотря на то, что после читки яростно критиковали некоторые места. Старик не принимает выстрела Дантеса в картину.
А Мария Гермогеновна оспаривает трактовку Натальи. Но она неправа, это признал и В. В.
14 февраля.Днем приходили из «Красной нови» за экземпляром биографии Мольера.
Оттуда звонили еще давно, но М. А. все не давал ответа. Теперь он уверяет, что они провалятся так же, как Канторович.
15 февраля.Вечером был Жуховицкий. Вечный острый разговор на одну и ту же тему — о судьбе М. А.
— Вы должны высказаться… Должны показать свое отношение к современности…
— Сыграем вничью. Высказываться не буду. Пусть меня оставят в покое.
16 февраля.М. А. играл в «Пиквике».
Книга с вклеенным М. Булгаковым портретом
18 февраля.
Вечером были у Вересаевых. Там были пушкинисты: Цявловский с женой, Чулков, Неведомский, Верховский, кроме того — Тренев, Русланов.
Я, по желанию Викентия Викентьевича, сделала небольшой доклад по поводу моего толкования некоторых записей Жуковского о последних днях Пушкина.
За ужином Вер[есаев], шутя, посвятил меня в «пушкинисты» (как в рыцарей посвящали).
Цявловский с диким темпераментом говорил о Пушкине, о книге «Литературное насл. Пушкина». Неведомский болтал, болтал и залил красным вином скатерть.
5 марта.Тяжелая репетиция у Станиславского. «Мольер». М. А. пришел разбитый и взбешенный. К. С. вместо того, чтобы разбирать игру актеров, стал при актерах разбирать пьесу. Говорит наивно, представляет себе Мольера по-гимназически. Требует вписываний в пьесу.
10 марта.Опять у Станиславского. Маленький оперный зал в Леонтьевском. Станиславский начал с того, что погладил М. А. по рукаву и сказал: «Вас надо оглаживать». Очевидно, ему уже передали, что М. А. обозлился на его разбор при актерах.
Часа три торговались.
Мысль Станиславского в том, что надо показать во всех картинах, что Мольер — создатель гениального театра. Хочет вписывания таких вещей, которые М. А. считает тривиальными или ненужными.
Яростное столкновение со Станицыным и Ливановым, которые, обрадовавшись поддержке К. С. стали требовать вставок в роли.
Но сегодня М. А. пришел домой в лучшем состоянии, чем в прошлый раз. Как-то успокоился. Говорит, что Станиславский очень хорошо сострил про одного маленького актера, который играет монаха при кардинале — что «это поп от ранней обедни, а не от поздней».
20 марта.Все это время прошло — у Станиславского с разбором «Мольера». М. А. измучен.
Станиславский хочет исключить лучшие места: стихотворение, сцену дуэли и т. д. У актеров не удается, а он говорит — давайте, исключим.
М. А. говорит:
— Я не доказываю, что пьеса хорошая, может быть, она плохая. Но зачем же ее брали? Чтобы потом калечить по-своему?
