Игорь Олиневич - Еду в Магадан
Напоследок, хотелось бы пару слов сказать о парламентской республике. Проблема такого устройства в том, что оно не отвечает заявленым принципам. Так же, как большевики были далеки от коммунизма, так и республиканцы далеки от демократии. У большевиков «диктатура пролетариата» стала тиранией номенклатуры партии. А в республике «власть дэмоса» в реальности означает коллегиальное правление буржуазии. И так было изначально. Сегодня часто можно услышать, что прототипами республики были древнегреческие полисы, «Афины – колыбель демократии». Однако, устройство тех же Афин было гораздо созвучнее анархическим принципам, нежели парламентаристским. История республики (классическая Французская революция) показывает что ее основной целью была ликвидация власти аристократии (во главе с королем) и духовенства в пользу третьего сословия, т.е. буржуазии. Избирательные права были предоставлены тем, кто проходил имущественный ценз. Буржуазия, выдвигая лозунг «свобода и равенство» желала ровно столько свободы, сколько нужно, чтобы обеспечивать в представительных органах свои интерес, и ровно столько равенства, чтобы выровняться в правах с дворянством. Конечно, от этих веяний и народу перепало кое-что, например, свобода слова, собраний, ассоциаций, но лишь в ограниченной мере, не ставящей под угрозу саму власть буржуазии.
В случае опасности республика может быть столь же безжалостной и жестокой к своим оппонентам, как короли и диктаторы. Со времен первых либеральных режимов 200-летней давности произошла кое-какая трансформация: избирательное право стало всеобщим. Но почему? Потому что по всему миру наблюдался рост и решимость социалистического движения. Чтобы выбить почву из-под ног социалистов и ликвидировать угрозу, буржуазия пошла на сделку с социал-демократией. Оппортунисты получили доступ к власти в обмен на отказ от революции и классовой борьбы. Социал-демократическая интеллигенция приглашение приняла и с помощью подконтрольных ей профсоюзов подавила радикальные настроения среди рабочих и по сей день занимается тем же. Естественно, фасад республики стал «народным», демократия стала самым употребляемым термином. Но только всеобщее избирательное право ничего не изменило: буржуазия быстро поняла, что силу различных партий определяют вложенные в нее деньги, а не программа и лозунги. Честный человек заведомо проигрывает в выборной гонке нечестному, но состоятельному конкуренту. Решают ресурсы избирательного штаба, уровень политтехнологов, политика популизма, но не идеи. Именно поэтому так много людей в цитадели демократии – ЕС – не ходят на выборы, не интересуются системной политикой. Это называется отчуждением, чувством безразличия и бессмысленности формального спектакля.
Конечно, культура и менталитет очень многих людей сегодня не способствует участию в самоуправлении. Но это состояние – результат данного общественного устройства. Чтобы измениться, люди должны заниматься и решением вопросов, касающихся их жизни. Рано или поздно приходится вступить в воду, если хочешь научиться плавать. Диктатура обращается с народом, как с ребенком, республика – как с подростком, анархия – как со взрослым человеком. Самоуправление, социализация, самоорганизация – вот принципы прогрессивного общественного устройства. Торжество гуманизма, когда свобода, мир и счастье станут доступны каждому, – вот к чему стремится анархизм.
Весна 2012 г.
Политические
Впервые в постсоветской истории нашей страны сразу десятки людей были арестованы и приговорены к суровым наказаниям (от условных до вполне реальных) в связи с актуальными общественными процессами.
Кого считать политическим, а кого нет? Очень часто в современном либеральном мире принято считать политическими заключенными людей, которые были осуждены за исключительно мирную общественную деятельность. Соответственно, политическое дело – это уголовное преследование, в котором приговор основан не на законе, а на неформальном решении сверху.
Но, чтобы действительно разобраться в сущности явления, нужно подойти к нему исторически. Первое, что приходит на ум – Великая Французская Революция. И роялисты, и жирондисты, и якобинцы, и «бешенные» постоянно свергали друг друга прямым насилием. Все стороны с мушкетами и пиками лезли на рожон, и пачками отправляли своих оппонентов на гильотину. Уличные бои, штурм Бастилии, захват Королевского дворца, казнь короля, Дантон, Робеспьер, Марат – без этих событий и имен невозможно представить себе эту революцию, ставшей классикой для многих последующих восстаний.
Кем считать Луизу Мишель, сосланную на остров за активное участие в Парижской Коммуне? На баррикадах Монмартра она вовсе не плакаты расклеивала, а сражалась с винтовкой в руках. Но неужели коммунаров следует признать кучкой хулиганов, устроивших беспорядки во французской столице? Эти люди за свои убеждения заплатили страшную цену в 35 000 человек, казненных Тьером.
Эмма Гольдман. Ее значение для мирпового женского движения трудно отрицать. Но Эмма успела поучаствовать в политическом терроре, когда вместе со своим другом убили владельца фабрики, устроившего локаут[50] бастующим рабочим.
Во времена царизма поляками, литовцами, белорусами, украинцами устраивались многочисленные восстания посредством своих тайных обществ, за что бесчисленное множество их сгинуло на эшафотах. Один из них – наш земляк Кастусь Калиновский. Неужели он какой-нибудь коррупционер, а не мученик своего народа?
Может, из ревности к крестьянству народовольцы взорвали царя Александра II, а не потому, что своей реформой тот ограбил миллионы крестьян и обрек их на пожизненную нищету хуже крепостничества?
Чем считать выстрел Фанни Каплан в Ленина с последующей смертью самой отчаянной женщины революции? Попытка убийства «по бытовухе»? Или актом возмездия кровавому палачу?
Германская республика после первой мировой войны была построена на штыках фрайкора, военных формирований демократов, разогнавших Советы красных. Это событие предопределило дальнейшия события в Европе.
Кстати, те же декабристы… Попытка военного переворота! Но кто скажет, что эта искра не была самым ярким политическим событием тех лет? Кто осмелится приравнять этих одухотворенных высокими идеалами молодых борцов, сгинувших в Сибири, к каким-нибудь алчным воякам-путчистам из «банановых» республик?
Многомиллионные узники ГУЛАГа, политических – половина. По знаменитой 58[51] статье прошлись как случайные люди, обронившие дерзкое словцо, так и различные подпольщики, действовавшие против режима Сталина с оружием в руках. Из докладных записок НКВД нам известно, что «…многие контрреволюционные банды действуют под видом уголовных…». Известно также о тысячах крестьян из зажиточных, кто стал жертвой коллективизации, но не замолчал, а с обрезом подкараулировал комиссаров и советских работников. Кто осудит этих людей?
