Элизабет Хереш - Александра
В письме королеве Элла описывает с детальными эскизами свадебное платье, которое наденет Александра. После этого послания исполнившей свое обещание Эллы королева окончательно осознает, что теряет свою любимую Алики теперь уж навсегда.
«Завтра судьба Алики решится окончательно и бесповоротно, — с прискорбием пишет она дочери, кронпринцессе Виктории. — Единственным моим утешением является то, что я знаю, как оба преданы друг другу — впрочем, меня тревожат мысли об опасности и ответственности […] — Да хранит их Бог, я буду ежедневно за них молиться. Накануне их свадьбы я устраиваю здесь большой прием…»
Утром 14/26 ноября 1894 г. Александра снимает траур и облачается в белое платье, расшитое серебром и усыпанное бриллиантами. Согласно существующим правилам ее волосы укладывают так, чтобы лицо с обеих сторон окаймлял тонкий локон. Легкая фата некогда принадлежала ее матери. Во время венчания с царем на плечи ей набросят традиционную, обитую горностаями тяжелую мантию из пурпурного бархата. В десять утра, примерно за два часа до начала церемонии, ей вручают в Зимнем дворце коронационные драгоценности.
Свадьба в трауре
Один из пасмурных петербургских ноябрьских дней. Однако в городе царит праздничное настроение, и оно, похоже, как внезапный луч солнца, рассеивает мрачную меланхолию: официальный траур по скончавшемуся царю на этот день снимается, и атмосфера пронизана ожиданием чего-то особенного: свадьбы нового царя.
В восемь часов утра начало нового дня возвещает салют из двадцати одного залпа. Уже с ночи в центр города отовсюду стекаются люди, чтобы быть поближе к происходящему. Они собираются на Невском проспекте, по которому будут проезжать из своего дворца в Зимний юный царь, невеста, его мать и другие члены царской фамилии. Остальные дожидаются перед Казанским собором, куда свадебный кортеж должен прибыть после церемонии в Зимнем дворце. Отсюда до Дворцовой площади уже невозможно протиснуться через плотную толпу. Многие приносят с собой стулья, некоторые лестницы, и из различной мебели и других предметов обихода наскоро сооружают импровизированные трибуны, чтобы хоть мельком увидеть это неповторимое событие.
Между тем вдоль предполагаемого пути следования выстраивается кордон из различных воинских подразделений. В десять часов утра вдоль всего Невского проспекта в образцовом порядке стоят шпалерами полки в синих, красных и зеленых мундирах. Когда облаченный в гусарскую форму Николай появляется с братом Михаилом на дороге к Зимнему дворцу, людскую толпу, оттесняемую оцеплением, захлестывает волна воодушевления. А уж какое открывается зрелище, когда, словно во сне, выплывает белая, запряженная восьмеркой сивых лошадей карета невесты! Кроме царской короны на карете и еще издали заметных конских султанов пестрят только камни, украшающие по бокам императорский герб, и краснеют шитые золотом бархатные попоны. В такие же красные камзолы одеты восемь кучеров, на чьих спинах красуются огромные золотые двуглавые российские орлы. С обеих сторон кареты, обернувшись лицом внутрь нее, сидят два пажа в парадной форме с белыми плюмажами на шлемах.
Своей помпезностью та часть ритуала, которая не заимствована из византийских церемоний, обязана по большей части Екатерине Великой. Так, например, роскошная, украшенная драгоценными камнями позолоченная карета в последний момент была заменена парадной белой. Другие кареты, помимо дорогостоящих украшений, увешаны картинами Ватто, Буше и других великих живописцев екатерининского времени.
Экипажи великих князей и княгинь, едущие следом, запряжены уже шестеркой, придворных дам — четверкой. Тем временем в Малахитовом зале Зимнего дворца вокруг Александры суетятся придворные дамы, дополняя ее наряд аксессуарами царской невесты. Ее свадебное платье светится белизной в зеленоватом полумраке облицованной сибирским малахитом комнаты. Через плечо Александре надевают красную ленту ордена Екатерины, пожалованного ей будущими свекром и свекровью по случаю обручения. Это единственное, что объединяет ее с великими княжнами, и единственный женский орден в России. Он был основан Петром I в ознаменование своего спасения во время Прутского похода, когда он попал со своей армией в окружение. «За любовь и отчизну» гласит его девиз.
И вот Александра получает подвенечные украшения из императорского ювелирного фонда. Как предписано строгими правилами, они состоят исключительно из бриллиантов, которыми также усеяно все платье. Колье, сережки и парный браслет дополняет небольшой венчальный венец. Высоко уложенные волосы местами спадали локонами и были украшены апельсиновыми цветами, выращенными в оранжереях русской Польши. Поверх короткой фаты надевают другую, подлиннее, ниспадающую роскошными фалдами. Тяжелую, отороченную горностаями пурпурную мантию будут нести четыре пажа.
Великие княгини появляются в серебристо-белых придворных платьях и головных уборах (кокошниках), только накидки выдержаны в различных тонах, строго по принадлежности к определенной ветви рода Романовых и рангу.
Между тем приемные покои Зимнего дворца заполнили, как утверждают, восемь тысяч гостей, приглашенных на свадьбу. Они дефилируют в отведенных согласно чину и званию залах: Георгиевском, Концертном, Оружейной палате и Зале героев Отечественной войны 1812 г. Гул голосов вполне соответствует предстающей взору картине. Это море красок из синих, красных, желтых и белых мундиров, перемежающихся шелковыми и атласными вечерними туалетами, сверкающие ордена и драгоценности. Вот парадируют светские и духовные сановники, и градоначальники с другими уважаемыми лицами из российских городов, увешанные тяжелыми орденскими цепями. Вот вышагивают в Николаевском зале офицеры гвардейского полка вдовствующей царицы в красных жилетах поверх снежно-белых мундиров и в сапогах с голенищами выше колена; там при появлении своего почетного командира, великого князя Николая Николаевича, сотня гусаров в парадных мундирах, как по команде, вскидывают сабли. Вот важно расхаживают генералы и адмиралы среди элиты императорской русской гвардии в парадных мундирах, с начищенными медалями, горделиво представляя мощь своей державы. Вот проходят мимо, словно существа из другого мира, митрополит и несколько высших почтенных духовных лиц православной церкви с клубящимися бородами в обшитых золотым галуном митрах. Вот беседуют на более или менее беглом французском языке увешанные орденами послы различных стран с министрами двора и Государственного совета. Вот один русский генерал приветствует мимоходом другого: это Чингисхан, прямой потомок того человека, имя которого некогда потрясало русскую историю (и не только русскую). Наряду с этим внимание привлекают представители экзотических стран, как, например, Сиама, верховный раввин кавказских караимских евреев и митрополит Иерусалимский в шелковой светло-голубой сутане или глава мусульман, почтенный старец, среди мирской суеты отрешенно погруженный в безмолвную сосредоточенность.
