Антонина Блудова - Воспоминания графини Антонины Дмитриевны Блудовой
6
Вы не узнаете малютку.
7
Это Русское добродушие было в нем и в самой блистательной его молодости, в эпоху огромного влияния его на дела, во время триумвирата всесильных друзей и советников Александра Павловича. Тетушка моя Марья Андреевна, еще ребенком езжала с своей матерью, княгиней Щербатовой, к Безбородке на его дачу, и ее с другими детьми качали на качелях князь Кочубей, Чарторижский и Новосильцев. Кочубей в особенности мастерски качал, так что девочки радовались его появлению, когда они играли в саду.
8
Т. е. в книге Е. П. Ковалевскаго: «Граф Блудов и его время». Спб. 1866. П. Б
9
Они были правы.
10
Эти рифмованные куплеты, которые нельзя назвать стихами, были однако в моде в свое время, по той же поговорке, что ce qui est trop mauvais pour dire, se chante (что слишком плохо для того, чтобы произносить, то поется), или потому, что они все-таки выражают отдельную страсть, как песенка, прославленная Мольером.
11
Все люди мне братья, но плачущие — мне дети.
12
Горе побежденным.
13
Не приезжайте: Орловы этого не позволят.
14
Дом или скорее дворец графов Каменских в Москве на Смоленском бульваре, нынешнее здание Земледельческой школы (с домовою церковью). П. Б.
15
Гр. Марья Михайловна Каменская за Григорьем Павловичем Ржевским. П. Б.
16
Этот домик с тех пор перестроен и теперь очень поместителен. В то время отец мой был министром внутренних дел.
17
Отец мой был убежден, что Петр принял ужасное решение против сына не по ненависти к нему, и не по любви к меньшому сыну, не вследствие интриг Екатерины, а единственно из опасения, что если сам Алексей Петрович не захочет царствовать, то партия его непременно возведет его на престол и непременно погубит Россию возвращением к оставленным порядкам, к расшатавшемуся строю, при котором она не в силах будет дать отпор врагам. Он думал сперва, заклеймив его судебным приговором, сделать его воцарение невозможным; но в течении суда Петр увидал, как много царевич имел приверженцев (в том числе был даже князь Яков Долгоруков), и мало-помалу зарождалась мысль о необходимости его стереть для ограждения государственного здания, воздвигнутого с таким усилием и любовью. Батюшка находил, что записки Гордона не должно бы отвергать так решительно, и что Петр действовал по суровому чувству долго, с каким Брут, в древнем Риме, приговорил к смерти своих сыновей; что же касается до пытки, то в прежние времена не понимали допроса иначе, как посредством пытки. По-французски даже и выражались: «la question». Так смотрел на это дело отец мой.
18
Всемирная история есть всемирное судьбище.
