Лев Балаян - Сталин и Хрущев
Всё это не могло не вызывать у И.В. Сталина озабоченности, так как профашистские круги в этих странах, граничащих с Советским Союзом, явно стремились всеми силами сблизиться с гитлеровской Германией. В то же время, хорошо зная террористический характер оккупационного режима гитлеровцев, народыПрибалтики видели в СССР надёжную гарантию от угрозы фашистского порабощения (так, по свидетельству одного из государственных деятелей буржуазной Латвии, описывавшего настроения в армиях Прибалтики, «приходилось выбирать между Гитлером и Сталиным. В основном все офицеры армии считали, что если уж приходится с кем-то идти, то лучше с русскими – Л.Б.) и под давлением широких масс правительства этих стран вынуждены были обратиться к Советскому правительству за военной помощью. Поскольку это соответствовало государственным интересам Советского Союза, то 28 сентября 1939 года был заключён советско-эстонский, 5 октября – советско-латвийский и 10 октября – советско-литовский договор о взаимной помощи.
Согласно этим договорам, советская сторона взяла на себя обязательства перед этими странами «в случае нападения или угрозы нападения со стороны любой европейской державы оказать помощь всеми средствами, включая и военные».
И.В. Сталин дипломатическим путём, без применения силы добился размещения советских военных, морских и воздушных баз на территориях этих стран, тем самым обеспечивая серьёзную стратегическую выгоду для СССР – создавалась возможность использования прибалтийских республик в качестве плацдарма в будущей неизбежной войне против Советского Союза.
Конечно, подобный оборот дела не понравился буржуазным националистам, что привело к обострению классовой борьбы в Прибалтике в 1940 году между национальной буржуазией и настроенными интернационалистически прибалтийским пролетариатом и крестьянством.
Профашистские организации в Прибалтике учиняли наглые провокации против военнослужащих советских баз, и естественно, что советские карательные органы не оставляли без внимания ни одного факта уголовных преступлений подобного рода.
Трудовые же массы Латвии, Литвы и Эстонии, воодушевлённые поддержкой Советского Союза, на выборах 21 июля 1940 года выразили свою волю, избрав Народные сеймы Латвии и Литвы и Государственную думу Эстонии, которые провозгласили свои страны Советскими Социалистическими республиками и приняли Декларацию о вступлении их в Советский Союз. (Этот исторический факт опровергает домыслы современных демагогов, которые злонамеренно обвиняют Красную Армию, что она якобы оккупировала эти страны и насильственным образом советизировала их – Л.Б.).
Как известно, первой союзной республикой, чей Верховный Совет в наши дни, к сожалению, принял Акт о независимости 11 марта 1990 года, была Литовская ССР. А 20 июля того же года (так и не состоявшегося полувекового юбилея вхождения республик Советской Прибалтики в состав СССР – Л.Б.), газета "Правда" опубликовала статью руководителя бывшей Коммунистической партии Литвы М.М. Бурокявичюса, который заявил, что в Прибалтике революционная ситуация начала складываться с 1935 года, а к началу 1940 года она полностью созрела. Когда в середине июня 1940 года в Литве было создано Народное правительство во главе с Ю. Палецкисом, мирным путём началась социальная революция. Бурокявичюс считает, что она была социалистической по содержанию и одновременно антифашистской, антигитлеровской, а по форме – народной.
Автор статьи также считает странными упрёки в том, что выборы в июле 1940 года «в Литве проводились в то время, когда в ней были дислоцированы по договору части Красной Армии». Приведя пример с ФРГ, где после войны выборы проводились в условиях, когда на её территории были размещены войска США, Великобритании и Франции, Бурокявичюс задаётся вопросом: «Но мы не говорим, что выборы там недействительны. Так почему такое негативное отношение к выборам в Народный сейм Литвы в 1940 году?».
В таком же духе высказался и секретариат временного ЦК КПЛ (на платформе КПСС) в заявлении «О постановлении Верховного Совета Литовской ССР от 7 февраля 1990 года «О советско-германских договорах от 1939 года и ликвидации их последствий для Литвы»: «Рассуждения об «оккупации» и «аннексии» Литвы летом 1940 года несостоятельны и необоснованны, потому что советские войска были введены в Литву на основе договора и согласия обеих сторон. Советские войска не вмешивались во внутренние дела Литвы и не устанавливали оккупационного режима».
Выступая на pII сессии Верховного Совета СССР 1 августа 1940 года В.М. Молотов высоко оценил стремление Эстонии, Латвии и Литвы войти в состав Советского Союза. Он заявил, что их вхождение в СССР обеспечит им быстрый экономический подъём и всесторонний расцвет национальной культуры, будет укреплена их безопасность. Молотов также обратил внимание на военно-стратегические выгоды для Советского Союза от вхождения стран Прибалтики в СССР – прибавка населения населения на 6 млн человек: «Первостепенное значение для нашей страны имеет тот факт, что отныне границы Советского Союза будут перенесены на побережье Балтийского моря. Вместе с этим у нашей страны появляются свои незамерзающие порты в Балтийском море, в которых у нас такая была нужда».
В книге «Новая Литва», изданной в Нью-Йорке в 1941 году, американская журналистка А. Л. Стронг, на глазах которой развивались все эти события, писала по горячим следам: «Кульминационным моментом выборной кампании было большое собрание рабочих и крестьян 10 июля 1940 года в Каунасе. Весь день крестьяне шли в город, группы девушек в национальных костюмах, молодёжь на велосипедах из дальних хуторов. Старинные литовские песни, грустные от беспросветности крестьянской жизни, смешивались с новыми, жизнерадостными песнями Красной Армии, которые распевали каунасские рабочие. Я остановилась около грузовиков молочного кооператива «Пеноцентрас».
– Откуда вы? Что у вас говорят о выборах? Вы за Советскую Литву? – спросила я.
– За тринадцатую Советскую республику! – закричали девушки.
– Все? – спросила я. Они отрицательно покачали головами.
– Нет, старики – не все. Они не знают, чего хотят. Но мы – знаем!..
К вечеру все собрались на большом зелёном поле на холме около Каунаса. Стояли длинные ряды крестьянских телег, пахнувших навозом и лошадиным потом, украшенные гирляндами цветов машины. Здесь и бородатые мужчины, и женщины в платках, и солдаты в высоких сапогах, и крестьянки с голыми загорелыми ногами, обутыми в грубые башмаки на деревянной подошве.
Пересекая громадное поле, идёт колонна из города, неся портреты Сталина, Ворошилова, президента Палецкиса…". (Известия. – 1990. – 7 марта).
