Александр Владимирский - Сулейман Великолепный и его «Великолепный век»
На этот раз регулярные турецкие войска – янычары, сипахи и феодальная кавалерия – имели свою обычную численность: 45–48 тыс. человек, что равнялось приблизительно численности австрийских войск в Вене. Численность легкой кавалерии была увеличена до более чем 50 тыс. всадников. Кроме того, по требованию султана Крымский хан привел из степей еще 15 тыс. татар. Но эти всадники, эффективные во время внезапных кавалерийских набегов, особенно если враг был застигнут врасплох, не были обучены атаковать укрепленные позиции и при осаде Вены были бы бесполезны. Очевидно, Сулейман прежде всего рассчитывал на полевое сражение с армией императора Карла V.
Затем Сулейман двинулся на север с войсками, более приспособленными для быстрых переходов, чем к осадам городов. Он взял с собой лишь минимум тяжелой артиллерии, памятуя, что мало шансов довести ее в сохранности до стен Вены.
Чтобы отразить новое турецкое нашествие, императору Карлу V пришлось помириться с французским королем Франциском I, а в июне 1532 года, стремясь развязать себе руки, он вынужден был заключить в Нюрнберге мир с протестантскими князьями Германии, сняв перед имперским судом все свои обвинения в их адрес. Чтобы бороться с турками, Карлу нужно было умиротворить германские протестантские города у себя в тылу.
На этот раз император Карл сконцентрировал для защиты Вены в июне 1532 года большую армию в 80 тыс. человек. Но он надеялся, что до генерального сражения с османской армией дело не дойдет.
Тогда под Веной была собрана, вероятно, наибольшая за последние полвека армия Священной Римской империи. Под командованием императора Карла V находились вооруженные формирования германских городов и княжеств, а также профессиональные наемники из Германии, Нидерландов и Испании. Кроме того, император привлек ветеранов-испанцев, служивших прежде в Италии и Нидерландах.
Ричард Ноллес с энтузиазмом писал об этом христианском ополчении уже в начале XVII века: «На людской памяти никогда раньше не собиралось в одном военном лагере так много способных командиров и доблестных солдат. Князья и свободные города направляли сюда тщательно отобранных и проверенных людей, соревнуясь, кто пришлет наилучших. Весь цвет и сила Германии от Вислы до Рейна и от Атлантики до Альп… была направлена сюда… многие пришли добровольно. Такого еще не было, чтобы вся Германия в едином порыве и с радостью взялась за оружие ради обеспечения общей безопасности».
Зная, что турецкая армия во главе с султаном быстро приближается с юга, австрийцы приготовились обороняться в верхнем течении Дуная, опираясь на Вену. Там они подготовили достаточно прочные укрепленные позиции. Но главные силы Сулеймана туда так и не дошли.
Австрийцы получали довольно достоверную информацию о продвижении турок. К югу от них в горах на венгерско-австрийской границе туркам сдавались города, из занятых турками районов стали прибывать беженцы. Но турецкая армия появилась там, где ее не ждали, – между Веной и остальной Германией. В это же время вассалы турок крымские татары на венгерской равнине безжалостно опустошали беззащитные деревни, сеяли страх и ужас. Они строили мосты через реки или преодолевали их вплавь, но не пытались осаждать крепости.
Легкая конница турок вышла к Штейру и, двигаясь вдоль реки Энс к западу от Вены, вышла к маленькому венгерскому городку Гюнс (Кесег) в 60 километрах к югу от Вены. Сулейман решил его осадить. Но австрийские военачальники в Вене вскоре получили от императора приказ держаться на своих позициях, не пытаясь перебираться через горный хребет, и оказать помощь Гюнсу. Карл понял, что Сулейман стремится вызвать его на бой и попытаться устроить христианам второй Мохач.
Кесег оборонял гарнизон в 800 человек под командованием храброго хорватского капитана Николы Джуришича. К тому времени численность армии Сулеймана уменьшилась до 80 тыс. человек, но она все равно превосходила защитников Кесега в 100 раз. Гарнизон отбил 19 ожесточенных штурмов. Через месяц среди янычар начались волнения, и осаду пришлось снять.
Почему же Сулейман вдруг решил осадить столь маленькую крепость, как Гюнс? Дело в том, что от Гюнса в сторону Вены открывался коридор высокогорного плато между большим озером Нейзидлер и восточной оконечностью горных хребтов Тауэрна. Сулейман надеялся, что войска императора войдут с юга в этот коридор для помощи Гюнсу, и германская и испанская пехота на открытой равнине будет окружена со всех сторон турецкой кавалерией. Сражение в таких условиях стало бы вторым Мохачем, после которого можно было бы рассчитывать на капитуляцию гарнизона Вены и захват всей Австрии и оставшейся части Венгрии, а при благоприятных условиях еще и Богемии (Чехии).
Однако Карл V был слишком опытным полководцем, чтобы дать заманить себя в столь примитивную ловушку. Осознав, что имперское войско не сдвинется с места, Сулейман прекратил осаду Гюнса и стал отступать.
Маленькая крепость сражалась храбро, однако огромная армия императора Карла нисколько не пыталась облегчить ее участь. Зато он не без оснований надеялся на истощение сил османской армии, равно как и на то, что для осады Вены у нее просто не останется времени. Сулейман почти месяц оставался под Гюнсом. 28 августа он принял капитуляцию города, но эта капитуляция была на практике признанием турецкого поражения. Формально гарнизону был предложен свободный выход из крепости в обмен на сдачу города. Для сохранения османского престижа Ибрагим-паша придумал компромисс, чем-то напоминающий родосский, но более выгодный для осажденных. Осажденным было объявлено, что султан, восхищенный их храбростью, милостиво решил пощадить их. Джуришича с почетом принял сам Ибрагим и разъяснил, что сдача крепости будет лишь «на бумаге» и все ограничится передачей ключей от города султану в знак признания его захвата турками. Фактически султан потребовал только ключи от ранее взорванных ворот крепостной стены, гарантировав, что не только не нанесет вреда доблестному гарнизону, но даже не будет настаивать на том, чтобы он покинул крепость. Турки ограничились лишь размещением отрядов янычар у проломов стены в качестве арьергарда уходившей на север турецкой армии. Через несколько дней этот арьергард покинул крепость. Стойкое сопротивление гарнизона Кесега задержало продвижение турецкой армии до конца августа. А там пошли дожди, началась распутица, погода все ухудшалась, и Сулейман, опасаясь повторения катастрофы 1529 года, приказал отступить. Он любой ценой стремился избежать еще одного зимнего отступления, подобного тому, что происходило три года назад, когда было потеряно много людей и почти весь обоз.
