Александр Ушаков - Лавр Корнилов
Старая власть перестала существовать. В Петрограде был создан Временный комитет Государственной думы под руководством М.В. Родзянко. Одновременно по инициативе думских социал-демократов был воссоздан Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов, короткое время существовавший в дни первой русской революции. Однако ни Совет, ни Временный комитет не имели эффективных рычагов воздействия на происходящее. Реальная сила была в руках восставших солдат. Под давлением солдатской массы Петроградский Совет 1 марта 1917 года принял «приказ № 1», узаконивший самочинно возникшие солдатские комитеты. Они получали право контролировать все распоряжения офицеров и высшего командования. Особым соглашением было оговорено, что петроградский гарнизон остается в столице для охраны завоеваний революции и ни при каких условиях не может быть выведен из города.
В составе петроградского гарнизона насчитывалось до 200 тысяч человек. Это была огромная сила, в любой момент грозившая превратиться в агрессивную вооруженную толпу. Нужно было срочно найти того, кто сумел бы восстановить дисциплину и взять ситуацию под контроль. Временный командующий гарнизоном генерал Ф.В. Рубец-Масальский заигрывал с солдатскими комитетами и сочинял проекты нового государственного герба (на нем должен был быть изображен двуглавый орел без корон со сломанным скипетром в лапе){158}. На его место требовался человек решительный и популярный. Выбор пал на Корнилова.
Трудно сказать, кто посоветовал эту кандидатуру. Предположительно, это мог быть генерал П.И. Аверьянов, фактически исполнявший в дни переворота обязанности начальника Генерального штаба. Годом раньше он заведовал отделом, опекавшим бежавших из плена, и должен был хорошо знать Корнилова{159}. Так или иначе, но уже вечером 2 марта на имя начальника штаба Ставки генерала М.В. Алексеева поступила телеграмма за подписью Родзянко. В ней говорилось: «Необходимо для установления полного порядка и для спасения столицы от анархии командировать сюда на должность главнокомандующего Петроградским военным округом доблестного боевого генерала, имя которого было бы популярно и авторитетно среди населения… Комитет Государственной думы признает таким лицом доблестного, известного всей России героя, командира 25-го армейского корпуса генерал-лейтенанта Корнилова».
Алексеев послал запрос главнокомандующему Юго-Западным фронтом генералу А.А. Брусилову, под началом которого находился Корнилов. Брусилов, не возражая в принципе, сообщил, что считает Корнилова «малоподходящим именно для этой должности», так как он «отличается прямолинейностью и чрезмерной пылкостью». Между тем Алексеев, не дожидаясь ответа Брусилова, телеграфировал в Псков, где стоял императорский поезд. Он просил дворцового коменданта убедить царя ускорить назначение Корнилова. Алексеев указывал, что «среди изменивших войск идет усиленная, небезуспешная пропаганда рабочих депутатов. Новая измена поведет к анархии и террору в столице. Еще надеются, что популярное имя Корнилова удержит войска от повторения бунта».
В ответ на это в Ставке была получена телеграмма из Пскова: «Государь император соизволил на отозвание в Могилев генерал-адъютанта Иванова и назначение главнокомандующим войсками Петроградского военного округа комкора-25 генерал-лейтенанта Корнилова». Было около 10 часов вечера 2 марта 1917 года. В это же самое время в Псков прибыли посланцы Временного комитета Государственной думы — А.И. Гучков и В.В. Шульгин. После долгой и тяжелой беседы с ними Николай II подписал отречение от трона. Корнилов, таким образом, стал последним из старших начальников, назначенным на свой пост императором.
Корнилов прибыл к новому месту службы 5 марта. За прошедшие дни многое изменилось. Отрекся от трона Николай II, отказался принять корону его брат Михаил. Назначенный царем новый главнокомандующий Петроградским военным округом приехал в столицу Российской республики. Формально Россия таковой еще не была (республикой страну объявит Керенский 1 сентября 1917 года), но фактически о монархии уже никто не вспоминал.
В Петрограде, как и по всей стране, царила революционная эйфория. Повсюду были видны красные флаги. На улицах и площадях шли бесконечные митинги. В толпе преобладали серые солдатские шинели, прежде неприметные в чиновной столице. Солдаты чувствовали себя главными героями дня. Они демонстративно отворачивались от офицеров, избегая отдавать им честь. Солдатами были забиты кинематографы и трамваи. Они составляли главную аудиторию на митингах, лузгая семечки и между делом подбадривая ораторов.
Семечки тоже стали своеобразным завоеванием революции. Это отмечают все современники. «Читатель, помнящий семнадцатый год, — писал позднее генерал М.Д. Бонч-Бруевич, — не забыл серого, шуршащего под ногами ковра из шелухи, которой были покрыты мостовые и тротуары едва ли не всех городов бывшей империи. Семечками занимались в те дни не только на митингах, но и при выполнении любых обязанностей: в строю, на заседании Совета и комитетов, стоя в карауле и даже на первых после революции парадах… От неустанного занятия этого шел шум, напоминающий массовый перелет саранчи…»{160} Можно представить себе, как все это раздражало нового командующего Петроградским военным округом. Для Корнилова, как и для большинства других кадровых военных, воинская дисциплина была основой основ. Революция, символом которой стали замусоренные семечками тротуары, меньше всего могла прийтись ему по душе.
По своему статусу главнокомандующий Петроградским военным округом подчинялся прежде всего военному министру. Временное правительство, созданное на смену Временного комитета Государственной думы, не чувствовало себя хозяином даже в столице. Вновь назначенный военный министр А.И. Гучков, судя по всему, прежде близко знаком с Корниловым не был. Он предпочел бы видеть во главе столичного гарнизона генерала А.М. Крымова, командовавшего Уссурийской казачьей дивизией. Вероятнее всего, именно с этим прицелом он в середине марта и был вызван в Петроград.
Но Крымов был человеком излишне резким и эмоциональным. Ознакомившись с ситуацией в городе, он потребовал немедленного принятия жестких мер. «Как вам не стыдно, вы все тут мямли, нюни распустили, первая солдатская депутация, которая ко мне придет, я ее нагайкой встречу»{161}. При сложившемся раскладе сил такое поведение могло привести к непредсказуемым последствиям. Крымов был отослан обратно на фронт, получив под командование 3-й Конный корпус. Можно предположить, что именно в это время произошло личное знакомство Крымова и Корнилова. В августовские дни именно ему Корнилов доверит осуществление самой сложной части задуманного плана.
