Лариса Васильева - Дети Кремля
Сталин понимал сына по-своему. Он видел в нем хлюпика, не умеющего даже застрелиться, приспособленца, а Яков и впрямь хотел приспособиться к кремлевскому плену и характеру Сталина, но не получалось. Он не был приспособленцем.
«Яков стремится ко мне, потому что это выгодно», — стоял на своем Сталин. И ничто не могло переубедить его.
Казалось бы, если Яков ищет выгоды, он должен во всем слушаться отца. Почему же после неудачного первого брака он не последовал желанию Сталина — не женился на Кетусе, дочери Председателя Совнаркома Грузии, тянул с предложением, пока невеста не вышла замуж за другого, а сам нашел себе жену по сердцу, и его беда лишь в том, что его жены не нравились переборчивому отцу: та была дочерью священника, эта — дочь еврея.
Юлию Исааковну Мельцер в семье Сталина не приняли.
«Она хорошенькая женщина, лет 30—32-х, кокетливая, говорит с апломбом глупости, читает романы, поставила себе целью уйти от мужа и сделать „карьеру“, что и выполнила. Не знаю, как отнесется к этому Иосиф, — пишет Мария Сванидзе в дневнике, — она живет уже у Яши, вещи пока у мужа. Боюсь, чтоб она не просчиталась. Яша у нее 3-й или 4-й муж. (Заметим, в анкете Яков не упоминает мужей Юлии. — Л.В.) Она старше его. Женщина, которая летом еще говорила, что без накрашенных губ чувствует себя хуже, чем если бы пришла в общество голой, перестала делать маникюр, красить губы, делать прическу. Невестка великого человека. Конечно, она хорошая хозяйка, возьмет Яшу в руки, заставит его подтянуться и фигурировать, но если он будет подтягиваться за счет отца, то ее афера потерпит фиаско, — а она, конечно, метит на это. Поглядим, что будет».
* * *Любовь и коварство? Нет! Любовь и корысть — вот тема. Коварство лишь входит в корысть как составная часть.
Что есть любовь? — вопрос вопросов, а ответов множество. И все они не объемлют вопроса.
Что есть корысть? Выгода, материальная польза, стремление к наживе, жадность к деньгам?
Кремль и корысть…
Цари и короли с подчеркнутой государственной корыстью выдавали замуж своих дочерей за родовитых принцев других стран и сами женились на родовитых иноземных принцессах, дабы крепить дружбу между государствами. Редко достигали они главной цели — стоит вспомнить хотя бы брак Николая II с немецкой принцессой, что не помешало России и Германии затеять между собой войну. Интересы семьи, даже царской, всегда попираемы интересами государства.
Сталин и подумать не мог о династическом браке для своих детей на межгосударственном уровне: с монархией и ее принципами было покончено. Но, став во главе Кремля, он автоматически превратился в лакомую фигуру для разного рода корыстолюбцев. Выдвинуться в партии, стать рядом с вождем, получить все вытекающие отсюда привилегии и, главное, не соскользнуть, не упасть с высоты — вот цель тех, кто явился в Кремль вслед за победителями, у которых изначально была высокая корысть: свергнуть гнилые режимы, установить власть рабочих и крестьян и никому ее не отдавать!
Сталин, огражденный ото всего мира Кремлевской стеной, зорко наблюдает за всеми, кто попадает в поле его зрения внутри Кремлевской стены. В ястребиной точности взгляда ему не откажешь. Он видит, как в семьи его соратников входят снохи и зятья не кремлевского круга, он насквозь видит и понимает, где голый расчет. Он понимает, что спецжизнь, четко организованная им, — это приманка, ею проверяется искренность, честность, правдивость и преданность людей, и выдает приманку, и на нее попадаются.
Он отчетливо видит, как быстро, на глазах сформировалось внутри кремлевских стен общество, которое он однажды в сердцах назвал «проклятой кастой». В эту касту вошли вожди, их жены, дети, зятья, снохи. И даже обслуга, в сравнении с обслугой разных учреждений за стенами Кремля, была особой, причастной к великому, а значит, кастовой.
Сталинские дети, по мнению самого Сталина, автоматически становились лакомыми кусками для всякого рода проходимцев и проходимок, желающих проникнуть за багровые зубчатые стены. Он заведомо ждал эту корысть, когда никого еще рядом с детьми не было. Какая сноха или какой зять могли ему угодить? В любой фигуре, даже самой, с его позиций, идеальной, он нашел бы изъяны.
Вождь слишком занят высокими материями, он лишь высказывает недовольство очередным выбором сына, но не мешает ему поступать по собственному желанию.
Юлия Мельцер в 1936 году выходит замуж за Якова Джугашвили. В 1938 году у них рождается дочь Галина.
«Яша знал все слабости Юлии, но относился к ней как истинный рыцарь, когда ее критиковали другие. Он любил ее, любил дочь Галочку…» — пишет Светлана Сталина в книге «Двадцать писем к другу».
Светлана Иосифовна недоговаривает. Какие слабости? Она была еврейкой. Это что, слабость, а не факт биографии?
Или слабости — есть черты натуры, замеченные Марией Сванидзе?
Жаль, что дочь Сталина может бросить общую фразу, не раскрывая сути, жаль, потому что к ее свидетельствам станут прислушиваться историки будущего и, не ровен час, оценят слова «слабости Юлии» как подтверждение факта, что она «участвовала в операции захвата в немецкий плен собственного мужа» — обвинение, предъявленное ей в Москве осенью 1941 года.
Кавказский пленник
«Не знаю, почему Яша сделался профессиональным военным, — пишет Светлана. — Он был глубоко мирный человек — мягкий, немного медлительный, очень спокойный, но внутренне твердый и убежденный. Он был похож на отца миндалевидным, кавказским разрезом глаз, и больше ничем. Он походил на свою мать, Екатерину Сванидзе… Это сходство бросается в глаза и на портретах. Очевидно, и характер достался ему от нее — он не был ни честолюбив, ни резок, ни одержим. Не было в нем противоречивых качеств, взаимоисключающих стремлений; не было в нем и каких-либо блестящих способностей; он был скромен, прост, очень трудолюбив и трудоспособен и очаровательно спокоен».
В мае 1941 года, накануне войны, Якова Джугашвили назначают командиром артиллерийской батареи.
22 июня 1941 года Яков прощается с отцом перед уходом на фронт. Он отправляется в Белоруссию. Мог ли остаться где-нибудь в штабе? Мог ли подальше от линии фронта? Некоторые думают — мог. Думаю — нет. Это было исключено для его честной натуры. Отец не сделал ни одного движения хоть как-то облегчить его первые дни на войне.
— Иди и сражайся, — сказал сыну Сталин.
Пошел, не ослушался.
4 июля 1941 года Яков Джугашвили попадает в плен.
Вечный пленник: то за Кремлевской стеной, то за колючей проволокой у немцев. Пленник собственного хрупкого характера, собственного отца, обстоятельств…
