Гагарин - Берг Василий
По техническим причинам, а которые мы углубляться не станем, расчетный тормозной импульс 136 м/с не был выработан и потому разделение отсеков оказалось заблокированным. Но конструкторы космического корабля работали по принципу двойной подстраховки. Была предусмотрена возможность аварийного разделения отсеков при срабатывании температурных датчиков, расположенных на приборном отсеке. При вхождении в атмосферу корпус начинал разогреваться от трения об воздух, и как только его температура достигла 150 °C, датчики дали команду на разделение.
«Началась заключительная часть полета, – вспоминал Гагарин, не вдаваясь в лишние подробности. – Корабль стал входить в плотные слои атмосферы. Его наружная оболочка быстро накалялась, и сквозь шторки, прикрывающие иллюминаторы, я видел жутковатый багровый отсвет пламени, бушующего вокруг корабля. Но в кабине было всего двадцать градусов тепла, хотя я и находился в клубке огня, устремленном вниз.
Невесомость исчезла, нарастающие перегрузки прижали меня к креслу. Они все увеличивались и были значительнее, чем при взлете. Корабль начало вращать, и я сообщил об этом “Земле”. Но вращение, обеспокоившее меня, быстро прекратилось, и дальнейший спуск протекал нормально. Было ясно, что все системы сработали отлично и корабль точно идет в заданный район приземления. От избытка счастья я громко запел любимую песню:
Высота полета все время уменьшалась. Убедившись, что корабль благополучно достигнет Земли, я приготовился к посадке».
Пламя, бушующее вокруг корабля, было вызвано вхождением в плотные слои атмосферы. Гагарин не был готов к этому и потому передал на Землю: «Я горю, прощайте, товарищи!» Но, к счастью, все обошлось. В 10 часов 55 минут 12 апреля 1962 года Юрий Гагарин благополучно приземлился близ деревни Смеловка, расположенной юго-западнее города Энгельса. «Чувство огромной радости переполняло меня, – писал в воспоминаниях Юрий Алексеевич. – Я был счастлив от сознания того, что первый полет человека в космос совершен в Советском Союзе и наша отечественная наука еще дальше продвинулась вперед».
«Через пять лет можно будет по профсоюзной путевке летать в космос», – сказал Гагарину и Титову Сергей Королев вечером 11 апреля. Полет Гагарина не просто проложил дорогу в космос, он приблизил его на расстояние вытянутой руки, перевел космические полеты из области фантастики в реальность. Шутка Королева воспринималась как шутка лишь отчасти, ведь события в космической отрасли развивались стремительно. В октябре 1957 года на орбиту был запущен первый спутник, а уже в апреле 1961 года в космос полетел и вернулся обратно человек. При таком прогрессе за три с половиной года вполне можно было ожидать скорых полетов по путевкам. Ну пусть не через пять лет, а через пятнадцать. А в том, что человек в ближайшем будущем побывает на Луне и Марсе сомнений вообще не было – что тут лететь-то? Хорошее было время, мечтательно-вдохновенное.
Вот еще один штрих к портрету нашего героя. Благополучно приземлившись, пообщавшись с колхозниками и проезжавшими мимо военными, Гагарин устроил тщательный осмотр приземлившегося неподалеку спускаемого аппарата и порадовался тому, что все было в полном порядке, годным для повторного использования. Многие бы в такую минуту стали осматривать корабль, тем более что в прямые обязанности это не входило? Но гагаринский подход к любому делу состоял из ответственности и добросовестности, помноженных на стремление достичь наилучшего результата.
Первый секретарь Центрального комитета КПСС Никита Хрущев прислал Гагарину телеграмму, в которой поздравил его с завершением космического полета, а вскоре состоялся телефонный разговор Гагарина с Хрущевым, соответствовавший советскому канону общения руководителя государства с героем. После обсуждения совершенного Гагариным подвига, Хрущев расспросил его о семье и о родителях. Невозможно поверить, будто он не знал всех деталей биографии нашего героя, ведь кандидатура первого космонавта утверждалась на самом верху, но разговору положено было носить задушевный характер.
«В эти волнующие первые часы возвращения на Землю из космоса произошло много радостных встреч со знакомыми и незнакомыми друзьями, – вспоминал Гагарин. – Все были для меня близкими и родными. Особенно трогательным было свидание с Германом Титовым, который вместе с другими товарищами прилетел на реактивном самолете с космодрома в район приземления. Мы горячо обнялись и долго от избытка чувств дружески тузили друг друга кулаками.
– Доволен? – спросил он меня.
– Очень, – ответил я, – ты будешь так же доволен в следующий раз…
Ему очень хотелось обо всем расспросить меня, а мне очень хотелось обо всем рассказать ему, но врачи настаивали на отдыхе, и я не мог не подчиниться их требованиям.
Мы все поехали на берег Волги, в стоявший на отлете домик. Там я принял душ, пообедал и поужинал сразу, на этот раз по-земному, с хорошим земным аппетитом… После небольшой прогулки вдоль Волги… мы поиграли с Германом Титовым на бильярде и, закончив этот удивительный в нашей жизни день – двенадцатое апреля тысяча девятьсот шестьдесят первого года, – улеглись в постели, а через несколько минут уже спали так же безмятежно, как накануне полета».
«По-земному» означало поесть с тарелок, а не высасывать пищу из тюбиков. На питание из тюбиков космонавтов переводили за несколько дней до полета. Не для того, чтобы они привыкли к новому рациону, поскольку привыкать, по существу, было не к чему, те же самые питательные вещества, только очищенные от «балласта» – от того, что не переваривается или же усваивается не полностью. Дело было как раз в отсутствии «балласта» – диета космонавтов предусматривала как можно меньшее количество «твердых бытовых отходов», даже с учетом наличия на борту космического туалета.
Слова «пообедал и поужинал сразу… с хорошим земным аппетитом» свидетельствуют о хорошем самочувствии после космического полета. Если бы не задержка с разделением отсеков, то можно было бы сказать, что первая «прогулка» человека в космос прошла идеально. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 апреля 1962 года 12 апреля стало Днем космонавтики. Примечательно, что этот праздник был установлен по предложению второго летчика-космонавта СССР Германа Титова. Отношения между Гагариным и Титовым можно назвать образцово-показательными – конкуренция не привела к негативным последствиям, не сказалась на дружбе. Перефразируя известную пословицу, можно сказать: «Служба – службой, а дружба – дружбой».
И еще о постановлениях и указах.
Приказом министра обороны СССР от 12 апреля 1961 года № 77 пилоту корабля «Восток» космонавту Военно-воздушных сил старшему лейтенанту Гагарину было присвоено внеочередное воинское звание майора.
Указом Президиума Верховного Совета СССР № 251/13 от 14 апреля было учреждено звание «Летчик-космонавт СССР». Следующим указом № 251/14 оно было присвоено Юрию Гагарину.
Указом Президиума Верховного Совета СССР № 251/22 от 14 апреля 1961 года за героический подвиг – первый полет в космос, прославивший нашу социалистическую Родину, за проявленные мужество, отвагу, бесстрашие и беззаветное служение советскому народу, делу коммунизма, делу прогресса всего человечества Юрию Алексеевичу Гагарину было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая звезда». Этим же Указом было предписано установить бронзовый бюст Ю. А. Гагарина в Москве.
Автором первого скульптурного портрета Юрия Гагарина стал известный советский скульптор Лев Кербель. «Меня, как художника, всегда интересовали сильные личности, характеры решительные, смелые… люди героических дел», – говорил он. Кербелю удалось предельно достоверно воплотить в своей работе не только облик, но и характер Юрия Гагарина. Тем, кто хочет увидеть, как выглядел Первый космонавт, нужно побывать на Аллее космонавтов в Москве. Фотографии не дадут полного впечатления, шедевры нужно видеть «вживую».
