Глядя в будущее. Автобиография - Буш Джордж

Неделю спустя после голосования я прилетел домой на митинг, организованный в западном секторе моего избирательного округа. Зал был набит битком. Судя по неодобрительным выкрикам и свисту, когда меня представили, аудитория кипела. Тон был задан другим оратором по повестке дня, который предсказывал, что новый законопроект "приведет к контролю правительства над частной собственностью, а это — цель номер один коммунистов".

В своем вступлении, после того как аудитория несколько успокоилась, я повторил определение, которое дал Эдмунд Бэрк  [39] функциям законодателя в свободном обществе. "Ваш представитель, — писал Бэрк, — обязан вам не только своей работой, но и своим суждением, и он предает вас вместо того, чтобы служить вам, если приносит его в жертву вашему мнению".

Этим я и объяснил, в чем я вижу свой долг в качестве их конгрессмена; но было кое-что еще, что я считал нужным сказать независимо от того, как бы к этому отнеслась моя всецело белая аудитория. Это имело отношение к причине, по которой данный законопроект заслуживал их поддержки не меньше, чем моей.

Я напомнил им, что в то самое время, когда мы заседали, черные американцы сражались во Вьетнаме, чтобы защитить нашу свободу и наш образ жизни. Что они думают о черном американском ветеране из Вьетнама, вернувшемся домой, чтобы увидеть, как ему отказано в свободе, которой пользуемся мы, белые американцы?

"Так или иначе, но представляется главным, — сказал я, — что человек не должен натыкаться на дверь, захлопываемую перед его носом лишь потому, что он негр или говорит с латиноамериканским акцентом. Законопроект о равных правах на жилье, — подвел я итог, — дает надежду черным и другим меньшинствам, подвергнутым локауту традициями и дискриминацией".

Когда я говорил, свист, которым приветствовали мое появление, несколько поутих, и казалось, что аудитория успокоилась. В большинстве случаев я мог уловить какой-то намек на то, как воспринимается моя речь, но в тот вечер я не смог понять этого вплоть до самого конца.

Я кончил, осмотрел ряд за рядом молчаливые лица и повернулся к председателю собрания, чтобы поблагодарить его. Только тогда раздались аплодисменты, становясь все громче, пока зал не поднялся на ноги в общей овации. Все безобразное, что произошло вначале, было смыто, и я чувствовал, что произошло нечто особенное: это был перелом и в умах и в сердцах у присутствовавших на митинге, хотя не у всех.

Сегодня, более чем двадцать лет спустя, я могу честно сказать, что ничто, испытанное мной в общественной жизни до или после, не сравнится с чувством, которое я пережил, возвращаясь домой в тот вечер.

Члены палаты представителей, впервые избранные в 1966 году, прибыли в Вашингтон в то время, когда страна запуталась в джунглях Юго-Восточной Азии, а наши города раздирал расовый конфликт. За два года до этого Линдон Джонсон переживал пик своей власти. Теперь его влияние медленно падало.

Это было знаменательное возвращение республиканцев в конгресс в год между выборами президента. Президент терял контроль и над членами своей собственной партии. Происходил странный поворот политических событий. Демократы на Капитолийском холме и в других местах превращались в ожесточенных критиков вьетнамской политики своего президента, тогда как большинство республиканцев, возглавляемых Эвереттом Дирксеном в сенате и Джерри Фордом в палате представителей, оставались ее стойкими защитниками.

Джонсон весьма определенно высказался о демократах, которые покидали его. "Они побелили свои зады, — сказал он, — и удирают вместе с антилопами".

Одним из демократов, который поддерживал политику Джонсона по Вьетнаму, хотя и не принимал его программы "Великого общества", был Дж. В. ("Сынок") Монтгомери из штата Миссисипи. Хотя мы и занимали политически противоположные позиции, "Сынок" и я стали близкими друзьями в наш первый совместный год в палате представителей.

Большинство избранных на первый срок конгрессменов приезжают в Вашингтон с великими идеями и готовы ввести новые законы и осуществить смелые планы, чтобы спасти страну. Но как новоиспеченный конгрессмен вы — лишь один из 435 законодателей (или 535, если учесть сенаторов) и занимаете место в самом низу тотемного столба. Ваших избирателей куда меньше интересует одноминутная речь о внешней политике, которую поместили в "Конгрешнл рекорд", чем то, как удачно вы распутаете бюрократическую паутину, которая задерживает их пенсионные чеки, или решите вопрос о займах Управления по защите интересов мелких предпринимателей, что вполне справедливо, потому что как новичок вы можете сделать немногое для формирования внешней политики.

Короче, вам предстоит узнать очень многое о том, как работает конгресс. И для этого в таком большом законодательном органе, как палата представителей, вы ищете людей, которые проработали здесь дольше всех, а именно лидеров палаты.

Тогда демократами в конгрессе руководили спикер палаты Джон Маккормак и лидер демократического большинства Карл Альберт. Я и мои близкие республиканские друзья Билл Стейгер из Висконсина, Том Клепп из Северной Дакоты и Джон Пол Хаммерсмидт из Арканзаса смотрели на лидера меньшинства Джерри Форда и организатора партии меньшинства в палате Мэла Лэйрда.

Каждый из этих лидеров палаты представителей — Маккормак, Альберт, Форд и Лэйрд — следовал четырем правилам лидерства в свободном законодательном органе.

Первое: какой бы ожесточенной ни была борьба по любой проблеме, никогда не прибегайте к личным выпадам. Не говорите и не делайте ничего такого, что может обернуться против вас по другой проблеме в какой-то другой день.

Второе: выполняйте свое "домашнее задание". Вы не можете лидировать, не зная того, о чем вы говорите. В последующие годы, где бы я ни услышал чье-либо замечание об умении президента Форда схватывать суть проблемы, я указывал, что за четыре года работы в конгрессе я никогда не встречал никого, кто обладал бы лучшим пониманием деталей текущего законодательства, чем Джерри Форд, когда он был лидером республиканцев в палате.

Третье: американский законодательный процесс основан на принципе давать и брать. Используйте вашу власть лидера для убеждения, а не запугивания; важно, чтобы лидерами-законодателями из обеих партий на протяжении лет были такие люди, которые не склонны к пустым угрозам и напыщенности.

Четвертое: будьте внимательны к нуждам ваших коллег, даже если они находятся в самом низу тотемного столба.

Одним из лидеров палаты, которого я буду всегда помнить в этой связи, был Уилбур Миллс. В качестве председателя бюджетной комиссии палаты представителей Уилбур был одним из самых влиятельных членов палаты на протяжении двух сроков моего пребывания в ней. Хотя я и был новичком, меня назначили заполнить открывающуюся республиканскую вакансию в этой комиссии, и я научился уважать председателя-демократа, являвшегося примером того, каким должен быть хороший лидер конгресса.

Уилбур был трудягой и заставлял работать и свою комиссию. Никаких заморских командировок — по его мнению, это были "пикники". Он считал, что у нас было цело, которое надлежало делать как раз там, где мы находились, — в Вашингтоне. Он был признанным мастером в своей области — налоговом законодательстве, — и, когда он говорил, его коллеги слушали и учились. Но самое главное, Уилбур был неизменно вежливым лидером, который добивался своего не запугиванием, а терпеливой работой на основе взаимного согласия.

В какое бы время ни проводились слушания, мой республиканский коллега из Нью-Йорка Барбер Конэйбл и я приходили и занимали свои места на дальнем конце стола комиссии. Я не помню, на скольких слушаниях мы присутствовали. С годами законопроекты и проблемы смешались в моей памяти. Но одна вещь вспоминается неизменно: каким бы поздним ни был час, председатель задержит заседание комиссии, пока самые младшие ее члены не получат возможность задать свидетелям свои вопросы.