Алексей Нестеренко - Огонь ведут "Катюши"
Вернувшись в свой штаб, я дал указание командиру дивизиона капитану Вальченко занять огневые позиции и держать дивизион в полной боевой готовности, а самому находиться на наблюдательном пункте.
Отдав необходимые распоряжения штабу, я тоже отправился на наблюдательный пункт. Около двух часов ночи меня снова вызвали в штаб дивизии. Сергей Трофимович сразу подвел меня к карте:
— Ну, дорогой Алексей Иванович, плохой у меня новогодний подарок. Чтобы не поставить нашу дивизию под танковый удар врага, принято решение до рассвета оставить Усть-Лески и оторваться от противника. Уходим оврагами и балками. Дорога для автотранспорта непроходима. Вам надо отходить обратно на Труды-Меряево. Не теряйте времени, действуйте самостоятельно. Оказать вам помощь, к сожалению, не можем.
После этого далеко не радостного сообщения я распорядился по телефону все машины срочно выводить на дорогу и двигаться на Труды-Меряево. Дивизиону Вальченко был дан «отбой».
С рассветом мы подошли к большаку, идущему на Труды-Меряево. В голове колонны шли автомашины штаба полка, затем транспортные машины дивизиона, за ними боевые машины, которые прикрывал взвод управления дивизиона. А к развилке дорог в это время уже подходили фашистские танки. Отрезая нам путь отхода, они открыли огонь из крупнокалиберных пулеметов по головным машинам. Слева из лощины двигались еще около десяти немецких танков. В голове нашей колонны загорелась машина. Путь отхода был отрезан. Спереди и слева — вражеские танки, справа — глубокий овраг с крутыми склонами. В снегу развернуть машины обратно было невозможно.
Что делать? Дать залп по атакующему противнику мы не могли, несмотря на то что машины были заряжены: вражеские танки и пехота находились уже на расстоянии600–700 метров. Противотанковых средств мы, как и кавалеристы, не имели.
Наши воины с автоматами и гранатами залегли вдоль дороги, заняли оборону. Но что они могли сделать против танков? Комиссар Радченко, чекист капитан Жарновский встревоженно спрашивали:
— Что будем делать, командир?
— Выход один, — ответил я, — выпустить снаряды в сторону противника на минимальном прицеле, боевые машины подорвать, а остальные — поджечь. Затем отходить через овраг на Труды-Меряево.
— Да, иного выхода нет, — подтвердил Радченко.
— В таком случае держите с гвардейцами оборону, не подпускайте вражескую пехоту, а я побегу к боевым машинам...
Когда я подал команду произвести залп на минимальном прицеле, а затем подорвать боевые машины, послышались тревожные крики: «Танки с тыла!» Положение создавалось критическое...
Бойцы и офицеры залегли вокруг машин. И тут послышался уже не тревожный, а радостный крик:
— Танки наши!.. Свои!..
И действительно, обходя боевые машины справа на полном ходу, с открытым люком шел Т-34.
На броне сидели два танкиста и громко кричали:
— Дайте дорогу... Сейчас мы покажем гадам, где раки зимуют!..
Мимо меня прогромыхала стальная громада. Это было какое-то чудо! Всех нас охватила неописуемая радость. Откуда взялся наш танк? Прикрываясь колонной машин, незаметно для врага он переместился на левую сторону дороги. Танкисты закрыли люк и почти в упор открыли пушечный огонь по машинам противника. От первого же снаряда загорелся головной фашистский танк. Затем запылал второй. Остальные стали давать задний ход, скрываться в лощинах, уходить в лес. Наш танк взобрался на холм и оттуда подбил еще две немецкие машины.
Дорога на Труды-Меряево была свободна... Танк, наш спаситель, остановился у перекрестка, как могучий страж, развернув в сторону противника свою грозную пушку. Под его прикрытием гвардейцы убрали с пути горящие автомашины и двинулись на Труды-Меряево.
Мы с комиссаром сердечно поблагодарили танкистов.
— Не нас надо благодарить, — ответил, улыбаясь, командир экипажа, — а хозяйку, у которой мы ночевали... Мы из 129-й танковой бригады. Она поддерживала 1-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Вчера вечером, когда мы шли на участок дивизии, забарахлила ходовая часть. Пришлось завернуть в Усть-Лески. Отремонтировали танк и легли отдохнуть. Ночью нас разбудила хозяйка: «Ребята, наши уходят!» «Катюши» и в самом деле уже покидали деревню. Мы завели свой танк и пошли вслед за вами...
Да, танкисты нас здорово выручили. Отойдя километра на три, мы дали залп по лесу, куда отошли фашисты.
Итак, благодаря появившемуся танку нам удалось выйти из, казалось бы, совершенно безвыходного положения. Потеряли мы трех человек убитыми, пятеро были ранены. После залпа снова двинулись на Труды-Меряево. Там находился штаб кавалерийского корпуса генерала Крюченкина.
Мы доложили генералу обо всем случившемся, о героических действиях танка Т-34. Выслушав наш доклад, Крюченкин сказал:
— Ну что ж, дорогие гвардейцы, пришло время нам снова расставаться. Приказано ваши части отправить в Воронеж. Жаль, но что поделаешь? Спасибо за боевую работу. Желаю дальнейших успехов! А о танкистах, ваших спасителях, мы не забудем, представим к награде.
Наступил новый, 1942 год, а с ним и новые бои, новые испытания.
Глава седьмая.
Последние дни в родном полку
2 января 1942 года 4-й и 7-й гвардейские минометные полки расставались с героически сражавшимися частями 5-го кавалерийского корпуса и 1-й гвардейской стрелковой дивизии. В соответствии с приказом наш полк отправлялся в тыл, в район села Русский Брод, откуда должен был убыть в Воронеж. В этот день в десяти километрах юго-восточнее Труды-Меряево нам пришлось форсировать небольшую речку с крутыми обледеневшими берегами.
Воины буквально на руках, при помощи канатов, спускали к реке и поднимали на другой берег каждую машину. Опасности подвергались водители, да и не только они. Были случаи, когда машина срывалась, скатывалась вниз, увлекая за собой людей. Тогда подавалась команда: «Бросайте канаты! Уходите в сторону!»
Чтобы создать упоры для ног, воины топорами, ломами, кирками выдалбливали канавки и лунки. Но как обеспечить сцепление колес с грунтом? Не взрыхлять же ледяные спуски и подъемы? На это требовалось много времени, а его у нас не было.
По звукам канонады чувствовалось: фронт неумолимо приближается. Участились налеты вражеских самолетов. Но благодаря огню наших зенитных батарей и рассредоточению машин мы почти не имели потерь. На переправе поддерживался строгий порядок. Установки подходили сюда по сигналу.
Тревожила мысль: а вдруг в нашем направлении прорвутся вражеские танки? Без снарядов, без противотанковых средств мы со своими машинами были беспомощны...
