Дэвид Паркс - Дневник американского солдата
Мы в операции "Лэнсинг". Наша задача - очистить от противника шоссе № 4, соединяющее дельту реки Меконг со столицей.
Два дня назад "чарли" разбудили нас в два часа ночи и задали нам такую трепку, какой мы еще не видели. Она продолжается до сего времени. Мы должны были начать действия против них через несколько часов, но "чарли" застали нас врасплох. Они начали обстреливать нас ракетами, минами и всем, что имелось в их арсенале. Налетая друг на друга в темноте, мы бросились искать кто оружие, чтобы убивать самим, а кто надежное убежище. Наконец мы разобрались по своим бронетранспортерам и выехали с территории базового лагеря. В этот момент мне вдруг пришло в голову, что это будет для меня последняя операция. Я вспомнил Харриса, Гёрни и других, кто не дотянул до конца считанные дни, и стал молиться, чтобы меня не постигла их участь. Мы уже прибыли в зону боевых действий, а я все молился. Молился и, стараясь изо всех сил сохранить присутствие духа, перебирал в памяти все бои и походы, через которые прошел.
Мы уже вызвали вертолеты, когда пришло сообщение из зоны высадки десанта, что противник атакует находившуюся там часть. Томас приказал нам спешиться, и мы начали продвигаться к ним на помощь. Пули свистели над нами в разных направлениях, и нельзя было понять, откуда стреляют. Мы пробирались ползком и одновременно стреляли, стараясь не попасть под пули своих. Я был глубоко благодарен тем, кто научил нас ползать во время учебы в Форт-Райли. Положение той части, которая находилась в районе высадки десанта, стало настолько тяжелым, что Томас решил пройти кратчайшим путем, прямо через болото. Жидкая грязь доходила до пояса, но мы продолжали пробираться и стрелять на ходу.
Неожиданно я почувствовал, что начинаю тонуть в трясине. Я несколько раз пытался выбраться, но меня затягивало все глубже. Я уже остался позади всех, ребята подошли к лесу и обстреливали его. Звать кого-нибудь на помощь было бесполезно. В этом грохоте меня все равно никто не услышал бы. Противник продолжал вести шквальный огонь. Я почувствовал ужасную усталость, такую сильную, что даже страх пропал. Я подумал, что это конец. Пришел и мой час. Но тут, шлепая по грязи, кто-то приблизился ко мне. Это был сержант Паулсон. Этот выродок на сей раз показался мне ангелом. Подтрунивая надо мной, он протянул винтовку и помог мне выбраться из трясины, после чего мы оба вновь потащились вперед.
К рассвету мы окружили вьетконговцев, но они не сдавались. В этом районе их было около двух тысяч, они продолжали сражаться весь день. Вечером противник предпринял попытку вырваться из окружения, бросив в контратаку роту. Над территорией, где располагалась рота противника, был сбит санитарный вертолет, предназначенный для эвакуации раненых. Погибло десять ребят, которые пытались спасти машину. Вьетконговцы знали, что у них был шанс прорваться из окружения, но наша артиллерия не позволила им это сделать. Всю ночь мы слышали, как артиллерийские части обстреливали дороги, по которым отступали вьетконговцы.
Противник прорвался в одном месте, но уйти ему не удалось. Мы преследовали его по пятам. Но у "чарли" было то преимущество, что они хорошо знают свою страну. Им известно множество мест, в которых можно укрыться.
3 августа 1967 года
Я устал, смертельно устал. Капитан Томас уже готов кончать эту канитель, но у высокого начальства другие планы на этот счет. Нас направляют еще в один район, в котором, возможно, есть противник. Они думают, что там где-то спрятались "чарли". Хотел бы я, чтобы эти "чарли" оставили нас в покое и убирались домой. Тогда меня отпустили бы в краткосрочный отпуск. Должен же я когда-то наконец воспользоваться им. Сейчас мы просто сидим на своих оборонительных позициях.
4 августа 1967 года
Вчера участвовали в воздушном рейде и обнаружили противника. Вьетконговцы занимали оборонительные позиции в лесной полосе. Приземлившись, мы соединились с южновьетнамской ротой и сначала обстреляли лес, а потом провели поиск противника в лесной полосе на глубину четыреста ярдов. Такого труднопроходимого леса я еще никогда не видел. В лесу находилось около пятисот вьетконговцев, поэтому мы вызвали авиацию и артиллерию, чтобы они провели для нас огневую подготовку. Потом мы обрушили на "чарли" все, чем располагали. Южновьетнамская рота потеряла сорок пять человек, и нам стало труднее нажимать на "чарли". Чтобы испугать их и заставить выйти из леса, нам пришлось здорово пошуметь. Этот трюк удался - "чарли" стали отступать на север, как раз туда, где находились южновьетнамские морские пехотинцы. Пехотинцы превратили "чарли" в фарш. Было убито примерно четыре сотни человек. Если бы они двинулись на нас, мы не выдержали бы их напора. Может быть, мне все-таки удастся остаться живым, черт возьми. А сейчас, слава богу, мы возвращаемся в лагерь "Браво", на отдых.
11 августа 1967 года
Сегодня получил письмо от Диди. Она восхитительна, и я люблю ее. Постоянно пишет, присылает хорошие книжки, сладости и кое-какие продукты. Не могу дождаться, когда увижусь с ней. Прочитал присланные ею вырезки из газет, в которых рассказывается о волнениях там, в Штатах. У меня в голове все перепуталось, пишут о жестокости полиции и других подобных фактах. Я начинаю все больше и больше задумываться: справедлива ли война, которую мы ведем?
15 августа 1967 года
С завтрашнего дня я в отпуске! И я заслужил его. Отпуск проведу в Маниле. Ох и повеселюсь же я там! Война идет к концу, по крайней мере для меня. Будет чертовски трудно возвращаться в этот ад. Это отлично - быть опять в Зулу, вокруг тебя всякие гидролокаторы и радиолокаторы, и ты знаешь, что "чарли" туда никак не проберутся.
16 августа 1967 года
Манила
Вечером разговаривал по телефону с отцом. Мы говорили около получаса. Все это выглядело как-то нереально. Трудно верить в то, что я снова увижу свою семью. Я просто счастливчик. А ведь многие так и не вернутся домой. Когда вспоминаешь об этом аде во Вьетнаме, о грязи, крови и смерти, все кажется невероятным. Ужасно сознавать также, что ты убивал кого-то, лишал кого-то жизни, пусть даже этот кто-то твой противник. Такой уж там, на войне, закон: или ты убьешь его, или он убьет тебя. Но тебе всегда хочется, чтобы убитым оказался он, а не ты.
Забавнее всего то, что я никогда по-настоящему не испытывал ненависти к "чарли", наверное, потому, что почти никогда не видел их живыми. Я ненавижу не "чарли", а то, что они убили Гринфилда, Гёрни, Харриса и других.
4 сентября 1967 года
Вернулся в Зулу для окончательной проверки и оформления документов. Медосмотр и всякая подобная муть. Какая волокита с этим делом! Все это я мог бы сделать до отпуска, потом и отпуск, а потом и домой. Вместо этого я теперь должен снова ехать в лагерь "Браво", чтобы взять свои вещи.
