Александр Колпакиди - Суперфрау из ГРУ
Кроме китайцев, в ближайшее окружение Зорге входили и европейцы — в основном, как она узнала позже, тоже советские разведчики. Это были радист Макс Христиан Клаузен, позднее работавший с ним в Японии, Йозеф Вайнгартен, тоже радист, Пауль, заместитель Зорге. Йозеф, невысокий плотный краснощекий мужчина, был женат на русской эмигрантке — ей не очень-то нравилась жизнь, которую ведет ее муж. Зорге, как и Урсула, не слишком доверяли его жене. Впрочем, добродушный Йозеф к жизни относился легко. Так же, как и Макс, он был моряком — впрочем, среди товарищей было много моряков. Эта профессия помогала выполнять курьерскую работу, обычно с нее и начинали. Если при этом человек проявлял себя с положительной стороны, его направляли на дальнейшую учебу.
Чаще всего Урсула встречалась с помощником Зорге. Иногда друзья называли его Гриша, ему это нравилось, и Урсула тоже стала звать его так. Это был поляк Григорий Стронский (настоящее имя Гирш Герцберг, родился в 1904 году, в польском городе Лодзь. По специальности инженер-электрик), обладатель на редкость эффектной внешности. Ему было около двадцати пяти лет. Как вспоминает Урсула, «у него были темные, с залысинами на висках, вьющиеся волосы, мраморно-белый лоб, темные глаза и скуластое лицо. О себе Гриша рассказывал мало. Замкнутый и серьезный, он производил впечатление более сложной натуры, чем Макс или Йозеф».[10]
Гриша работал в фотомагазине, используя его как прикрытие для своей работы фотографа группы. Как-то он попросил Рольфа заняться переоборудованием внутренних помещений — это было хорошим оправданием для его посещений дома Урсулы и Рольфа. Ловкая Урсула сумела устроить так, что формально не она познакомила Гришу с Рольфом, а Рольф представил молодого фотографа своей жене. Гриша целовал ей руку и называл ее «милостивая государыня». Вскоре появилось и еще одно оправдание их контактов. Рольф подарил Урсуле «Лейку», она занялась фотографией, а Гриша проявлял ее снимки.
Заместитель Рихарда Карл Римм был по национальности эстонцем. У него была круглая, почти лысая голова, маленькие глазки, движения большого тяжелого тела медлительны и неторопливы. Умный, спокойный и добрый, он скрывал за флегматичной внешностью твердость и страстность революционера. Несколько раз Урсула встречалась и с его женой, тоже полной и спокойной — она была по национальности латышкой. Карл владел рестораном в Шанхае.
Партийная работа оставляла очень мало свободного времени. Политика «конкурировала» с маленьким сыном Урсулы, хотя она неоднократно говорила, что ребенок играет большую роль в ее жизни, и это было действительно так. Она никогда, по примеру других разведчиков, не расставалась со своими детьми и сумела вырастить всех троих достойными людьми, несмотря на полную тревог и опасностей жизнь.
Партийные соратники Урсулы очень любили Мишу, который рос приветливым и умным мальчиком. Агнес Смедли была свидетелем первых шагов ребенка. Супруги Янг много возились с ним. Но больше всех к Мише была привязана ее подруга Иза (Ирена Видермайер — немка, член группы Зорге).
В 1931 году Урсула впервые познакомилась с Изой. Двадцатитрехлетняя рыжеволосая девушка с голубыми глазами и белой, усыпанной веснушками кожей открыла маленькую книжную лавку, торгующую немецкой, английской и французской литературой радикального направления, которую приобретали, главным образом, китайские студенты. Она долгое время жила в Москве со своим спутником — китайцем, потом вместе с ним приехала в Китай, чтобы нелегально вести партийную работу в Шанхае. По соображениям конспирации им нельзя было жить вместе. Судьба сурово обошлась с юной женщиной. Иза оставила своего ребенка — двухлетнюю дочь — в Москве и очень по ней скучала. Потом ее муж примкнул к одной из троцкистских групп, и из-за политических разногласий они рассталась. Дочка Изы, оставшаяся в Москве, вскоре умерла от менингита.
Иза крепко подружилась с Урсулой и Рольфом, и вскоре стала ей близкой, как сестра. О партийной работе ничего не говорилось. Урсула не знала, известно ли Изе что-нибудь о группе Зорге, а Иза, в свою очередь, не спрашивала ни о чем Урсулу. Они беседовали о книжной лавке, об искусстве, Урсула помогла подруге организовать выставку работ Кетэ Кольвиц. Их частые встречи не могли никого насторожить, так как обе имели одну и ту же профессию — книготорговцы. И всегда, приходя в ним, Иза просила позволения выкупать или одеть Мишу. О своем ребенке она рассказала Урсуле только тогда, когда девочка умерла.
Конспиративные встречи в доме Урсулы и Рольфа продолжали происходить достаточно регулярно.
Принося чай в комнату, где собирались ее партийные товарищи, Урсула часто видела чемоданы. Она не знала, что в них, но полагала, что там хранятся печатные и рукописные материалы. Один из чемоданов Урсула передала товарищам — там лежали секретные документы. Но один раз, принеся чай, она застала Карла и Рихарда с револьверами в руках. Оружие лежало и в одном из чемоданов, который стоял на полу с откинутой крышкой. Они были недовольны ее появлением, а Урсула радовалась — значит, кроме бумаг, в чемоданах есть еще и оружие! До сих пор она считала свою работу слишком незначительной. Она еще не понимала до конца цену «бумажек»…
Потом чемоданы опустели, а над нашими разведчиками, по-видимому, нависла какая-то угроза. Зорге посоветовал ей приготовить чемодан со своими и Мишиными вещами — возможно, придется срочно уехать во внутренние районы страны и искать там убежище у товарищей. Она радовалась, что кормит ребенка грудью, потому что в глубинке достать детское питание было невозможно. Ребенку тогда было около шести месяцев. Урсула не решалась отлучаться из дома, чтобы не пропустить телефонный звонок, означающий бегство. А Рольф по-прежнему ничего не знал…
К счастью, отъезд не состоялся, чемоданы снова наполнили бумагами, возобновились конспиративные встречи. Однако с этих пор Урсула поняла, что беда может разразиться в любой момент и всегда держала наготове упакованный чемодан, в любую минуту готовая к вынужденному отъезду.
Потом встречи вновь прервались, когда Зорге попросил Урсулу спрятать в своем доме китайского коммуниста, которому грозила смертельная опасность. Этого нельзя было сделать без ведома Рольфа, и произошло то, чего она опасалась — он снова ответил: нет. Опасность, угрожающая жене и сыну, слишком велика.
— Ты понимаешь, что твой отказ может стоить ему жизни? — воскликнула Урсула. — Если так случится, я не смогу тебе этого простить.
В конечном счете, Рольф согласился, но с этого момента трещина в их отношениях стала расти. Китайский товарищ жил у них в доме две недели, и после его ухода дом Рольфа и Урсулы был временно закрыт для друзей из-за опасности быть рассекреченным.
