Поппи Брайт - Кортни Лав : подлинная история
Этот альбом был единодушно хорошо принят. Эдвин Паунси из «New Musical Express» сравнил его с американскими панк-классиками вроде «Horses» Пэтти Смит и дебютных альбомов «Ramones», «New York Dolls» и «Television». В то время как большинство рецензий было сконцентрировано на выдающейся предводительнице «Hole», Паунси воздал должное другим членам группы. «Дикий крик женского блюза Кортни (тени Джэнис Джоплин с её наилучшей подорванной бурбоном стороны) одинаково соответствует инструментальному аспекту «Hole», беспросветной стене звукового бетона, которая выдерживает всё, что Кортни может в неё бросить».
«Teenage Whore» была выбрана «Spin» Синглом Недели, а альбом добился успеха в списке «Adventure Picks» «CMJ», влиятельного журнала, направленного на колледж- и независимые радиостанции. Элизабет Вурцель (автор «Нации Прозака») написала в «New Yorker»: «Pretty on the Inside» — это такая какофония — полная таких резких, абразивных и неприятных сгустков шумов — что очень немногие люди, вероятно, выдержат это один раз, не то чтобы слушать его повторно, что вам потребуется, чтобы обнаружить, что это, возможно, самый сильный альбом, выпущенный в 1991 году».
Неделю спустя вышел «Nevermind» «Нирваны». Учитывая первоначальный тираж в 50 000 экземпляров, который составлял столько, сколько было продано «Bleach», вскоре «Nevermind» продавали за день больше, чем «Bleach». Но к тому времени группа была в туре и имела незначительное представление относительно своих собственных доходов от продаж. В Атенсе, штат Джорджия, они отрывались на вечеринке в викторианском особняке гитариста «R.E.M.» Пита Бака. Тогдашняя жена Бака Бэрри, которая управляла клубом «40 Watt», заметила, что Курт без остановки говорит о вокалистке из «Hole». Когда Кортни случайно поговорила с Бэрри Бак несколько недель спустя, Бэрри поделилась этой интересной новостью.
10 октября Кортни ухитрилась прикарманить билет на самолёт в Чикаго у одного менеджера индустрии звукозаписи. Она сказала ему, что хочет сходить на «Нирвану» в «Metro», но она на самом деле думала, что они играли там два вечера назад; она на самом деле только хотела повидать Билли Коргана. К сожалению, она не сказала Билли, что приезжает. Когда Кортни добралась до его квартиры, там была его подружка. Разгневанная женщина начала швырять из окна обувь, и Билли велел Кортни уйти.
«Хорошо, прекрасно, — рыдала она, — я пойду на «Нирвану». (Она всё ещё думала, что они играли два вечера назад, но она также знала, что Билли ревнует к Курту.) — Где «Metro»?».
Билли неправильно указал ей дорогу, и вскоре она оказалась в дебрях сгоревшего разрушенного гетто. В смятении она оставила часть своего багажа у Билли, и всё, что у неё было, это мешок дамского белья. Она потратила свои последние десять долларов на поездку на такси к «Metro», где оказалось, что «Нирвана» на самом деле играет. «Могу я остаться сегодня вечером у тебя в гостинице?» — спросила она Курта.
«Почему?».
«Потому что Билли Пампкин выгнал меня, представляешь».
«О Боже, так нехорошо, что ты с ним встречаешься».
«Я больше с ним не встречаюсь. Но да, ты прав». Кортни начала плакать.
«Что случилось?».
«Я не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь, типа, меня полюбит».
«Ну, меня тоже никто никогда не полюбит».
«О, хорошо…».
Их взгляды встретились и замерли, и это был решающий момент.
Кортни заставила себя позвонить Билли. Она знала, что с Куртом произойдёт что-то особенное, что-то большее, чем кто-то из них ожидал раньше, и она хотела сперва полностью порвать с Билли. «Я не хочу делать это подло, — сказала она Билли. — Я не собираюсь делать то, что делал ты. Теперь я буду с Куртом, но я могу полететь и встретиться с ним позже, если ты захочешь поговорить с глазу на глаз. Ты хочешь сегодня со мной увидеться?». (Было уже далеко за полночь).
«Сегодня я должен увидеться с братом. Возможно, я увижусь с тобой сегодня вечером».
«Билли, твою мать, я прилетела сюда, чтобы тебя увидеть. Я не вернусь. Я не собираюсь необдуманно отдаваться Курту».
«К чёрту, — сказал Билли. — Просто делай то, что хочешь».
Кортни повесила трубку, вернулась в гостиницу «Нирваны», «Дэйз Инн» на Дайверси, и напилась с ними. Курт примерил кое-что из дамского белья Кортни, этот вид очаровал её вне всякого контроля. Курт делил номер с Дэйвом Гролом, и когда эта свежеиспечённая пара начала шумно заниматься любовью на кровати Курта, Дэйву пришлось уйти спать к звукооператору.
На следующей неделе Кортни пришлось лететь в Германию на концерт. Она послала Курту длинный факс, который начинался с проницательного анализа («Никто не имеет право заставлять тебя чувствовать себя виноватым по поводу того, чего ты заслуживаешь. Я знаю, что тебе нужен кто-то, чтобы заставить тебя чувствовать себя виноватым, чтобы ты мог притворяться, что ты этого не заслуживаешь, потому что ты очень боишься того, на что ты способен, потому что внутри ты на самом деле злорадствуешь, или нет, даже слегка злорадствуешь, ухмыляешься, глупеешь») и разражалась панк-рок-бравадой («Я просто попросила у одной немки сигарету, а она сказала НЕТ. Такая сука, я хочу, чтобы она умерла») до легкомысленного сожаления («мне жаль, что я не могу замочить, по крайней мере, половину тех людей, с которыми я когда-либо торговалась, потому что это была пустая трата яиц, молока и сливок «Монистат»». Он был подписан: «Твоя Личная Богиня».
Потом она полетела домой, и они стали постоянно жить вместе. В течение следующих двух с половиной лет Курт и Кортни никогда не проводили врозь больше нескольких недель.
Глава тринадцатая
Курт Дональд Кобэйн родился 20 февраля 1967 года в промышленном городе Абердине, штат Вашингтон. Он был первым ребёнком Венди Фрэйденберг-Кобэйн, домохозяйки, и Дональда Кобэйна, механика. Брат и сестра Венди играли в группах, и Курт очень рано заинтересовался музыкой; фотографии, где он молотит на игрушечной гитаре, были сделаны перед самым его вторым днём рождения*.
Ему, маниакальному, непослушному и гиперактивному, в семь лет прописали риталин, а потом успокоительные средства, без особого успеха (возможно, этого, как все думают, пытались достичь его родители и врачи — если они намеревались сделать его более счастливым и «более нормальным» ребёнком, они потерпели неудачу). В следующем году его родители развелись, что, кажется, отправило его в постепенное движение к пожизненной депрессии. «Это разрушило его жизнь, — впоследствии говорила Венди Кобэйн (теперь Венди О`Коннор). — Он полностью изменился. Я думаю, ему было стыдно. И он стал очень замкнутым — он просто держал всё в себе. Он стал очень застенчивым».
После этого развода Курта перемещали от родителя к родителю и, в конце концов, по различным родственникам. Как и Хэнк Харрисон, Дональд Кобэйн отсутствовал эмоционально, если не физически; как и Линда, Венди О'Коннор была слишком травмирована событиями собственной жизни, чтобы заботиться о своём первенце. Курт несколько раз убегал из дома, жил в домах друзей или под мостом, ненавидел школу и часто забивал на неё, учился играть на гитаре, увлёкся роком, а потом панком.
