Петр Панчевский - Огненные дороги
Я старался помочь наладить работу по организации и снабжению фортификационных батальонов, укомплектованию их командным составом, старался улучшить, если позволяла обстановка, военно-инженерную подготовку этих подразделений и общими усилиями внедрить инженерное обеспечение боя в практическую деятельность командиров и бойцов. Немало пришлось поработать, чтобы развенчать наивное и самоуверенное представление о том, будто окапывание оскорбительно и недостойно для храброго испанского бойца. Наряду со всем этим я стремился использовать в обучении некоторые новые элементы инженерного оборудования позиций: делать траншеи и ходы сообщения не прямолинейными, а с четко выраженной зигзагообразной формой; в полный рост отрывать ходы сообщения, окопы для бойцов и пулеметчиков; делать подбрустверные укрытия, отсутствие которых вело к большим потерям от огня авиации, артиллерии и минометов противника.
Как в ходе проведенных операций, так и после гвадалахарских боев хорошими командирами зарекомендовали себя инженеры фортификационных батальонов майор Бутея, майор Эчеверия и многие другие, имена которых не сохранились в моей памяти. Все они имели гражданскую специальность инженера или техника-строителя. Это были верные сыновья испанского народа, пламенные патриоты, коммунисты, прошедшие школу 5-го полка. Под их руководством укреплялись саперные батальоны и в последних боях все активнее и эффективнее включались в боевые операции испанской республиканской армии.
В период с августа по сентябрь 1937 года было проведено несколько операций местного значения. Так, Теруэльская операция ставила целью улучшить позиции республиканских войск и отразить удары противника. В ходе проведения этих боев все более активную роль играли фортификационные батальоны. Постепенно улучшалось инженерное оборудование огневых позиций стрелковых и артиллерийских подразделений.
Для выполнения этих задач я в этот период регулярно посещал войска, был в 12-й бригаде генерала Лукача и 11-й интернациональной бригаде, которой командовал Вальтер (польский коммунист-интернационалист Кароль Сверчевский).
К. Сверчевский, офицер Советской Армии, был отлично подготовленным и храбрым боевым командиром.
На Теруэльском фронте советником командующего фронтом был генерал Батов, а порученцем у него служил болгарин Стефан Хаджикрыстев.
Советники, направляемые из Советской Армии в испанскую республиканскую армию, находились там непродолжительное время. Это делалось для того, чтобы как можно больше командиров приняло участие в боях, приобрело боевой опыт, изучило сильные и слабые стороны противника, а также особенности использования новых видов оружия и боевой техники.
Приближалось время и моего возвращения в Советский Союз. Об этом меня никто не предупреждал, но я понял это, потому что многие из тех, кого я застал во время своего прибытия в Испанию, уже уехали, а их место заняли другие.
В ноябре прибыл и тот, кто сменил меня. Встреча произошла в Мадриде, на квартире товарища Максимова. Он стал тогда главным советником и вместе с Родионом Малиновским познакомил меня с офицером Нагорным, прибывшим сменить меня в качестве советника по инженерным войскам.
Вместе с товарищем Нагорным мы проработали около двадцати дней, пока я знакомил его с делами, людьми и вводил в обстановку. Затем я отправился в обратный путь и во второй половине декабря сошел с парохода в Ленинградском порту, а оттуда поехал в Москву. Мою работу в испанской республиканской армии оценили положительно, и я был награжден орденом Красного Знамени.
Год напряженного труда в испанской республиканской армии для всех нас, советников, был очень полезной боевой школой. С чувством высокого сознания мы исполняли свой интернациональный долг, помогая испанскому народу защищать свободу и независимость в борьбе против иностранных интервентов и фашистских мятежников Франко. Как личное большое горе мы переживали позже падение республики.
Известно, что главной причиной падения Испанской республики была фашистская интервенция Италии и Германии, а также политика "невмешательства" западных держав, оказавшаяся самым лучшим союзником Гитлера, Муссолини и Франко.
Франко и его союзники имели обширную агентуру в тылу республиканской армии и в правительстве Ларго Кабальеро, среди командного состава армии, в различных государственных учреждениях, организациях и среди населения. Они всегда были точно осведомлены как о состоянии армии, так и о настроениях в стране. Они имели возможность предварительно знакомиться с планами и предстоящими действиями республиканской армии.
Пользуясь этим, мятежники получали также самую активную помощь от интервентов оружием и боевой техникой. Кроме того, мятежники находились вблизи своих территорий и могли предпринимать упреждающие операции, чтобы изменить положение на фронтах в свою пользу.
Разношерстный характер республиканского правительства, его мелкобуржуазная сущность, социал-демократическая нерешительность и оппортунизм в различной мере переносились во все штабы и части республиканской армии, за исключением интернациональных бригад и 5-го полка Мадрида. Все это привело к тому, что в армии в целом отсутствовала строгая воинская дисциплина, не было порядка и ответственности среди личного состава, и прежде всего среди командиров, не велась борьба за соблюдение военной тайны, не принимались эффективные меры против разведывательных действий противника.
Корреспондент газеты "Правда" на Мадридском фронте Михаил Кольцов, будучи талантливым журналистом, был и очень активным бойцом, успевал бывать на самых горячих участках фронта. Вместе с ним и испанскими товарищами мы не раз пробирались на передовые позиции, в подземные галереи под Университетским городком в период минновзрывной войны и в другие опасные места.
Как журналист, он имел доступ в правительственные круги и лично к премьер-министру Ларго Кабальеро. В своих корреспонденциях и статьях Кольцов смело раскрывал неприглядные стороны республиканской власти.
В 1938 году вышла его книга "Испанский дневник" - свидетельство подлинной трагедии.
В главе "7 февраля" Кольцов пишет: "Город (Валенсия, местопребывание правительства Кабальеро. - Прим. авт.) переполнен до отказа, квартиры уплотнены, министерства до сих пор дерутся из-за зданий; министры живут и столуются в гостиницах, за каждым ходит стайка журналистов, вечером в ресторанах отелей за общим кофе громко обсуждаются все военные и государственные дела.
Ларго Кабальеро все ругают: противники - вслух, сторонники потихоньку. Но его побаиваются: у "старика" суровые замашки, он покрикивает, не допускает возражений, военные вопросы он решает единолично как военный министр, все прочие вопросы - единолично как глава правительства. В конце концов, пусть бы решал. Но он не решает. Бумаги важнейшего военно-оперативного значения накапливаются грудами, нерассмотренные, неисполненные. Что бы ни случилось, Кабальеро ложится спать в девять часов вечера, и никто не смеет будить "старика". Если даже Мадрид падет в полночь, глава правительства узнает об этом только утром. Против него ведется глухая борьба, но он подавляет пока всех угрозами уйти и этим обезглавить народный фронт. Даже коммунисты, которые яснее других видят гибельность его политики, даже они считают пока преждевременной и вредной его отставку, думая, что это повредит внешнему авторитету правительства. "Старик" чувствует это и потому нарочно терроризует всех: или его надо слушаться беспрекословно, или он бросит все.
