Александр Андреев - Выдающиеся белорусские политические деятели Средневековья
Историк XIX века А. Барбашев писал:
«Эпоха литовской истории XIV и XV веков представляет большой интерес и для ученого специалиста, и для читателя. XIV и XV века – время высшего могущества Литовского государства. В это время произошел целый ряд событий, имевших влияние на последующую судьбу не только Литвы и Польши, но и соседних с ними государств, а именно: соединение Литвы с Польшей, введение католичества в Литве, битва на реке Ворскле, Грюнвальдская битва. Главные исторические деятели этой эпохи являются весьма интересными личностями и по своим качествам, и по своему, можно сказать, драматическому положению. Выдающаяся личность Витовта, который из незначительного князька-узника, обреченного на смерть, сумел сделаться могущественным государем. Недалекий Ягелло, соединивший в одно два государства и до конца жизни удерживавший их за собою. Ядвига, волею или неволею приносящая в жертву политическим интересам Польши свои личные симпатии. Магистр Прусского ордена загадочный Конрад Валленрод, неудачная политика которого, гибельная для Ордена, и трагическая смерть, в припадке сумасшествия, давали повод одним видеть в нем помешанного, а другим – литовского выходца, мстившего за свою родину, – все эти лица давно уже обращали на себя внимание историков. Но, несмотря на тщательные исследования и разыскания, в истории Литвы XIV и XV веков встречается еще масса темных и запутанных весьма важных вопросов.
Источники описываемой эпохи – акты, письма и летописи. Актов сохранилось довольно много и они, конечно, представляют самый важный и надежный материал. К сожалению, во-первых, самые акты не все хорошо сохранились, некоторые написаны неразборчивым почерком, а главное – во многих годы обозначены славянскими буквами и очень неясно. Мы уже не говорим о том, что некоторые из них дошли до нас в копиях, а иногда просто в выписках. Во-вторых, составители сборников, определяя дату документа, иногда невнимательно относились к историческим фактам, которые могли бы определить время, когда мог быть выдан тот или другой акт. Случалось даже небрежное отношение к передаче самого акта.
Первое место между сборниками актов и писем занимает «Codex epistolaris Vitoldi», собранный А. Прохазкой и изданный Краковской академией в 1882 году. Достоинства этого сборника – обилие нового материала, исправление известного, обстоятельное описание внешнего вида документов, интересные примечания, и, наконец, самый план – собрать все, относящееся к истории Витовта. Также важны изданные в России Акты Исторические, Акты Западной России, Русско-Ливонские акты.
Второй источник – летописи, которые разделяются на три группы: немецкие, русские, литовские и польские. Летописи немецкие и русские, более или менее современные событиям XIV и XV веков, отличаются безыскусственною и правдивою передачей фактов и заслуживают полного доверия. Нельзя упрекать ни тех, ни других летописцев в какой-нибудь постоянной тенденции: они по большей части ограничиваются передачей фактов, не вдаваясь в рассуждения. Исключение представляет хроника Быховца, которая не отличается ни хронологической точностью, ни верной передачей подробностей.
Совсем другое приходится сказать о польских летописях, уже принадлежавших позднейшему времени: постоянный риторизм (например, выдумывание речей действующих лиц), неуместное патриотическое тщеславие и религиозная нетерпимость, искажающие истину, – вдвойне заставляют сожалеть о большом их объеме. Мы этим вовсе не хотим сказать, чтобы эти летописи не заслуживали внимания. Без них обойтись нельзя: многие подробности в них и верны, и имеют значение, – но необходимо пользоваться ими с большой осторожностью и не слишком доверять. Первое место между польскими летописцами, по значению, принадлежит краковскому канонику и воспитателю детей короля Казимира – Длугошу (1415–1480), который, по своему положению, имел доступ к королевскому архиву. К его достоинствам надо отнести большое количество сведений, извлеченных как из устных рассказов, так и из русских летописей, а также прусских и польских, из которых некоторые не дошли до нас.
Из ученых сочинений, касающихся княжения Витовта, особенно выделяются труды Файгта, Каро, Ярошевича, Даниловича и Стадницкого.
В 1392 году Витовт сделался великим князем Литовским. Это событие вовсе не было простой переменой князя, оно было началом новой эпохи в ее истории: с Витовтом начинает Литва приобретать значение, при нем достигает высшей точки своего могущества и вместе с ним его теряет. Он уничтожает уделы, лишая удельных князей всякого значения, сажает в Смоленске своего наместника, распоряжается Киевским княжеством, смиряет своего соперника Свидригайло. Слабость Литвы обусловливалась не только ее раздроблением на уделы, но и разнородностью населявших ее племен, которые отличались друг от друга не только национальностью, но, что еще было важнее в то время, религией. Чтобы несколько сгладить это различие, чтобы удалить, по возможности, поводы к столкновению между католиками и православными, Витовт старался уравнять их дарованием тем и другим одинаковой свободы и льгот.
Стараясь таким образом упрочить внутренний порядок в Литовском княжестве, Витовт не менее энергично и успешно действовал и во внешних отношениях. Для Москвы, Новгорода и Пскова Витовт был постоянным грозным соседом, который не раз давал чувствовать свою силу. Татары видели его победителем у себя, среди степей, самое его имя пользовалось уважением в южных степях, татарские ханы искали у него защиты друг против друга, и даже победитель его Эдигей заискивал дружбы. Ягелло, собственно повелитель Витовта, не только не держит его в зависимости, но сам от него зависит. Сигизмунд, король венгерский и германский император, в своих грамотах к Витовту не знает, как выразить ему свое расположение и уважение. Прусские и ливонские рыцари с изумлением смотрят на могущество Витовта. Папские послы ставят Витовта выше всех германских государей.
Велико было могущество Витовта, обширны были и его планы: есть некоторые указания на то, что он хотел починить себе Псков, Новгород, даже Москву, иные приписывают ему намерение овладеть Польшей и Пруссией и образовать общеславянское государство.
Может быть, укажут на то, что эта слава, это могущество Литвы при Витовте не имеют особого значения в истории, так как были непрочны и исчезли со смертью Витовта. Но это исчезновение прежде всего еще больше подтверждает значение личности Витовта, а потом вовсе не лишает эпоху Витовта исторической важности. Витовт, создав, хотя и непрочное, могущество Литвы, тем не менее этим могуществом задержал на долгое время более тесное соединение Русско-Литовского княжества с Польшей. Будь Литва слабее, поляки, конечно, не преминули бы закрепить ее вполне за собой.
