Анатолий Мордвинов - Из пережитого. Воспоминания флигель-адъютанта императора Николая II. Том 2
По словам Рузского, это было неверно. Рузский имел точные сведения, что эшелон в Луге не взбунтовался. Тем более становятся непонятными его настояния государю отозвать высланные войска назад. Не государь, а главнокомандующий Северного фронта без всякой попытки на сопротивление сдавался на «милость победителя». Родзянко просил Рузского отменить присылку войск, так как «это бесполезно, но вызовет лишнее кровопролитие, а войска все равно против народа драться не будут и своих офицеров перебьют». Он утверждал также, что прибытие Иванова с Георгиевским батальоном только усилило всеобщее раздражение и что ненависть к царской семье, по его словам, достигла якобы высших пределов и вопрос о династии поставлен ребром.
Родзянко убеждал Рузского, что единственный выход спасти династию – это добровольное отречение государя от престола в пользу наследника при регентстве великого князя Михаила Александровича.
Генерал Алексеев также телеграфировал, что, по его мнению, создавшаяся обстановка не допускает иного решения, что каждая минута дорога, и он умоляет государя, ради любви к Родине, принять решение, «которое может дать мирный и благополучный исход».
Появились кем-то принесенные в нашу военно-походную канцелярию и несчастные телеграммы Брусилова, Эверта, генерала Алексеева, Сахарова, а также и поступившая уже потом телеграмма от адмирала Непенина.
Подлинника телеграммы великого князя Николая Николаевича с Кавказа при этом среди них не было; государь ее не препроводил для хранения в нашу военно-полевую канцелярию. Она, кажется, так и осталась у Его Величества. Но потом нам доставили из штаба копию и с его телеграммы.
Она заканчивалась так:
«Как верноподданный считаю по долгу присяги и по духу присяги необходимым коленопреклоненно молить ваше императорское Величество спасти Россию и вашего наследника, зная чувство вашей святой любви к России к нему. Осенив себя крестным знамением, передайте ему ваше наследие. Другого выхода нет.
Генерал-адъютант Николай».
Тогда же впервые прочитали мы и копии высочайших телеграмм, переданных еще днем государем Рузскому. В них Его Величество говорил как будто лишь о готовности отречься, а не о совершившемся уже окончательно своем отречении от престола, так как эти телеграммы гласили:
«Председателю Государственной Думы.
Нет той жертвы, которую я не принес бы во имя действительного блага и для спасения родимой матушки России. Посему я готов отречься от престола в пользу моего сына, с тем чтобы он оставался при мне до совершеннолетия, при регентстве брата моего великого князя Михаила Александровича.
Николай».
«Наштаверх. Ставка. А.
Во имя блага, спокойствия и спасения горячо любимой России я готов отречься от престола в пользу моего сына. Прошу всех служить ему верно и нелицемерно.
Николай».
С этих телеграмм, как и с телеграмм всех главнокомандующих, мы просили Нарышкина снять для каждого из нас «на всякий случай» копии, что и было сделано на следующий день в нашей походной канцелярии.
Телеграммы главнокомандующих, пересланные Его Величеству генералом Алексеевым, гласили следующее:
1. «Прошу вас доложить государю императору мою всеподданнейшую просьбу, основанную на моей преданности и любви к Родине и царскому престолу, что в данную минуту единственный исход, могущий спасти положение и дать возможность дальше бороться с внешним врагом, без чего Россия пропадет, – отказаться от престола в пользу государя наследника цесаревича при регентстве великого князя Михаила Александровича, другого исхода нет, необходимо спешить, дабы разгоревшийся и принявший большие размеры народный пожар был скорее потушен, иначе повлечет за собой неисчислимые катастрофические последствия. Этим актом будет спасена и сама династия в лице законного наследника.
Генерал-адъютант Брусилов».
2. «Ваше императорское Величество, начальник штаба Вашего Величества передал мне обстановку, создавшую в Петрограде, в Царском Селе, в Балтийском море и в Москве и результат переговоров генерал-адъютанта Рузского с председателем Государственной Думы. Ваше Величество, на армию в настоящем ее составе при подавлении внутренних беспорядков рассчитывать нельзя. Ее можно удержать лишь именем спасения России от несомненного порабощения злейшим врагом Родины при невозможности вести дальнейшую борьбу. Я принимаю все меры к тому, чтобы сведения о настоящем положении дел в столицах не проникли в армию, дабы оберечь ее от несомненных волнений. Средств прекратить революцию в столицах нет никаких. Необходимо немедленное решение, которое могло бы привести к прекращению беспорядков и к сохранению армии для борьбы против врага. При создавшейся обстановке, не находя иного исхода, безгранично преданный Вашему Величеству верноподданный умоляет Ваше Величество, во имя спасения Родины и династии, принять решение, согласованное с заявлением председателя Государственной Думы, выраженное им генералу Рузскому, как единственно, видимо, способное прекратить революцию и спасти Россию от ужасов анархии.
Генерал-адъютант Эверт».
3. «Генерал-адъютант Алексеев передал мне преступный и возмутительный совет председателя Государственной Думы на высокомилостивое решение даровать стране ответственное министерство и просил главнокомандующих доложить Вашему Величеству о положении данного вопроса в зависимости от создавшегося положения. Горячая любовь моя к Вашему Величеству не допускает в душе моей мириться с возможностью осуществления гнусного предложения от председателя Государственной Думы. Я уверен, что не русский народ, никогда не касавшийся царя своего, задумал это злодейство, а разбойная кучка людей, именуемая Государственной Думой, предательски воспользовалась удобной минутой для проведения своих преступных целей. Я уверен, что армия и фронт непоколебимо стали бы за своего державного вождя, если бы не были призваны к защите Родины от врага внешнего и если бы не были в руках тех же государственных преступников, захвативших в свои руки источники жизни армий. Переходя же к логике разума и учтя создавшуюся безвыходность положения и непоколебимо верноподданный Вашему Величеству, рыдая, принужден сказать, что, пожалуй, наиболее безболезненным выходом для страны и для сохранения возможности биться с внешним врагом является решение пойти навстречу уже высказанным условиям, дабы промедление не дало пищу предъявлению дальнейших, еще гнуснейших притязаний.
