Гомбожаб Цыбиков - Буддист-паломник у святынь Тибета
После 20-верстного перехода остановились в местности Тэнгэлик.
29 мая весь караван двинулся далее, за исключением нашей палатки. Мне со спутниками пришлось простоять здесь еще 30-го и 31-го числа, в ожидании трех мешков гороха, отправленного в марте из Гумбума в Цзунэй-байшин и по недобросовестности подрядчика попавшего в Барунай-байшин. Узнав об этом, я из Цзунэй-байшина послал одного монгола привезти мой горох в Тэнгэлик. Горох был доставлен 31-го числа.
1 июня, наняв проводника, мы выступили в путь и после 22-верстного пути по грязному грунту остановились в местности Ехэ-намак, где дали лошадям отдых. Так как прямая, так называемая цайдамская, дорога чрезвычайно грязна и почти непроходима, то, по совету проводника, решено было ехать через твердую песчаную площадь (по-монгольски – шила), находящуюся по левую руку, ближе к южноцайдамским горам. При этом, вследствие неудобства ехать по пескам в полуденную жару, мы предпочли перейти шила ночью, пользуясь лунным светом, и двинулись в путь в 10 часов вечера. Часа через два (8 верст) мы были уже на краю шила, но ветер, дувший тихо с вечера, постепенно усилился и поднял песок, бивший нам прямо в лицо. Ни зги не было видно. Пришлось остановиться и дождаться рассвета. Мы слезли с лошадей, но не развьючивали животных, чтобы не потерять в песке мелких вещей. Держа животных за поводья, мы легли на землю и проспали до утра.
2 июня утром ветер понемногу стих, и мы после 30-верстного перехода достигли местности Далай.
3 июня. Со вчерашнего полудня до сегодняшнего утра шел дождь. Навьючили животных в 6,5 часа утра и двинулись далее, держась по возможности левой стороны во избежание топких грязей, но тем не менее часто вязли.
При проходе по топким местам худшими из вьючных животных оказываются лошаки, тонкие ноги коих сильно вязнут. Кроме того, по своему кровному родству с ослами некоторые из них бывают до того упрямы, что ни частые удары кнутами и палками, ни одобрительные крики погонщиков не побуждают их сделать усилие подняться даже тогда, когда весь вьюк снят. Тогда приходится пробовать свои силы, чтобы вытащить упрямца и поставить на ноги на прочном грунте.
В этот день мы сделали почти 30 верст и пришли в местность Урду-тулай.
4 июня навьючили в 6 часов утра, во время сильного дождя, и после 30-верстного перехода достигли местности Хойто-тулай, где нагнали наш караван, и отпустили проводника, выдав ему условленные 4 цина серебра за услуги.
Трава в этих местах за отсутствием местных жителей хороша, но здесь чрезвычайно много комаров, которые не дают животным покоя. Они надоедают, впрочем, не одним вьючным животным, но беспокоят и людей. От них немного можно избавляться только напусканием в палатку дыма от аргала, выбирая из двух зол меньшее.
Здесь мы простояли до 13-го числа сего месяца. Во время этой стоянки я и другие богомольцы ездили к летникам местных монголов в местность Голнут, или Голнус, т. е. «реки». Название это произошло оттого, что река Найчжин-гол, по выходе своем из юго-западных гор, разветвляется на три рукава, которые образуют как бы много речек, и урочища по этим рукавам называются Голнут. Эти места принадлежат кочевьям вышеупомянутого тайчжинарского хошуна, начинающегося у Номогон-хото на востоке и кончающегося урочищем Гас на западе.
Цель поездки моей и других была покупка баранов, масла и т. п. провизии, а также приобретение лошадей местной породы. Мерин стоит здесь от 10 до 20 ланов, а кобылица от 8 до 15 ланов. Я купил 8 баранов по одному лану 5 цинов и одного молодого мерина за 15 ланов.
13 июня. Караваны, идущие из Гумбума в Тибет, обыкновенно проводят в Цайдаме по меньшей мере полмесяца на одном месте для того, чтобы дать отдых животным после перехода сюда и позволить им набрать сил для предстоящего трудного пути по северотибетскому плоскогорью, отличающемуся скудною растительностью. Следуя этому обычаю, установленному многолетним опытом богомольцев, и наш караван должен был прожить здесь некоторое время. Оставаться в Цайдаме не было целесообразно потому, что вышеупомянутые комары и мошки не только не давали животным отдыха, но истощали еще более их силы. Вследствие этого необходимо было избрать место, где не было этих назойливых насекомых, и таким местом было только верховье реки Найчжи.
Закупив у местных жителей все необходимое для пути до самого Тибета, мы двинулись в путь. В первый день предстояло пройти очень большое расстояние, около 70 верст, тянущееся через площадь с твердой почвой, почти лишенной растительности. Она начинается тотчас по выходе из Хойто-тулай. Пообедавши в пути, мы лишь с закатом солнца пришли на реку Шугуйн-гол и после переправы через нее остановились ночевать тут же в кустах тамариска. Бараны, коих у всего каравана было не более 40 голов, могли прийти к тому же месту только поздним вечером, когда было уже совершенно темно. Крутой, узкий спуск между двумя береговыми скалами так напугал баранов, что они, подойдя к нему, бросились назад и только после долгих усилий были спущены и переправлены через быструю, шумящую речку.
14 июня утром оказалось, что из стада баранов не доставало 10 голов, но в то же время на высокой скалистой горе против лагеря заметили 8 голов. Снаряженные за ними люди с трудом дошли до них, но запуганные вчера бараны кинулись в сторону. После долгой возни с ними четырех удалось добыть живыми, одного застрелить; три же убежали на другую сторону недоступных скал и были оставлены на произвол судьбы.
Затем двинулись в путь и, пройдя около 7–8 верст, переправились через Найчжин-гол. Остановились ночлегом здесь же, у переправы на лугу, называемом Ногон-тохой, покрытом хорошей травой при отсутствии комаров и мошек. Вьючные животные, остававшиеся вчера голодными целый день, требовали ограничиться сегодня только этим маленьким переходом. Да и некуда было спешить. Предпочтительнее было делать небольшие переходы и предоставлять большую часть дня животным на отдых. Поэтому движение отсюда вверх по реке Найчжин-гол было медленное.
15 июня прошли около 15 верст. На этом пути пришлось переправиться через трудный перевал Куку-тоно. Дело в том, что горный нос левого берега Найчжи близко подступает к руслу реки. Противоположный же берег представляет высокий отвесный обрыв. Между этими двумя подступившими берегами, по рассказам очевидцев, на большой глубине течет река.
По узкому карнизу скалы, висящей над рекой, может пройти только аккуратно навьюченный мул или лошадь, но проход для верблюдов совершенно немыслим. Верблюдов поневоле приходится вести через перевал горного носа. Подъем и в особенности спуск с этого перевала на западную сторону весьма круты, так что при спуске необходимо развьючивать всех верблюдов и испытать свою работоспособность, спуская вьюки на себе по ступеням скал, иногда около аршина вышины, при значительной абсолютной высоте места.
