Борис Немцов - Исповедь бунтаря
Почему произошла узурпация власти в России? Я уверен, что ответ лежит в психологической, а не в идеологической области. Путин и пришедшая с ним команда бывших сотрудников КГБ патологически не доверяют людям. Путин не доверял избранным губернаторам, не доверял людям без питерской прописки. Кстати, он в каком-то интервью откровенно признался, что никому не доверяет. А раз не доверяет, то концентрирует в своих руках всю власть, лишая людей прав.
Внутренние комплексы разведчика Путина обернулись для страны серьезной реставрацией отживших порядков. Ради сохранения душевного спокойствия президента свернули федеративные отношения в огромной стране, свернули местное самоуправление. Теперь будут в Москве решать, как в Корякском округе давать тепло: при помощи газа или угля?
Что касается убеждений, то нельзя сказать, что у Путина их нет. Есть. Например, абсолютный приоритет государства над человеком. Это же идеология. Вот ты, Немцов, – разрушитель государства, потому что, когда на Дубровке террористы захватили людей, ты говорил, что важно, чтобы все люди остались живы. А мы говорили, что важно, чтобы Россия сохранилась. Что для тебя важнее: эти несчастные 129 убитых или судьба Родины?
Это система политических ценностей в голове. Они другие, чем у нас. Но у него они есть.
Он искренне считает, что победа Ющенко в Украине – это ослабление России. Искренне считает, что те, кто Ющенко поддерживал, – враги России. Когда ему говорили, что победа Ющенко – это победа демократической России, а поражение Януковича – это поражение России бюрократической и диктаторской, он этого не хотел и не мог понять. Он глубоко верит, что единственные, кто может его защитить, это бюрократы. Он сам плоть от плоти бюрократ, и они его опора. И он считает, что их нельзя обижать.
Ельцин, кстати, всегда с презрением относился к бюрократии и никогда, по сути, бюрократом не был. Был бунтарем, революционером. При этом сохранял бюрократические привычки, хорошо знал чиновную жизнь и умел пользоваться своим знанием. Тем не менее он не был чиновником. А Путин – чиновник, и трогать своих он не будет.
При этом он как бы и демократов не трогает. Он нас не боится. Он считает, что за нами нет силы, нет людей. Это первое. Если за нами будет огромная сила, миллионы людей, тогда будет бояться.
Второе: он считает, что мы, находясь на свободе, выполняем функцию ширмы для общения с Западом.
Третье: Путин не хочет быть похожим на Лукашенко, которого глубоко презирает. Личная антипатия, причем тоже «понятийная». Так барин смотрит на плебея, энциклопедист – на неуча, интеллигентный человек – на хама. Сравнение с Лукашенко для Путина является глубоко оскорбительным.
И еще есть один нюанс. Немцов может кричать на Майдане, что союз чекиста с рецидивистом – это извращение. Кремль это раздражает, но не подвигает на действия – Немцов имеет право, он политик. У него такая профессия. К тому же Немцов – оппозиционер. А вот если бы, например, вышел Фридман или Потанин и сказал бы тихим голосом: «На мой взгляд, не очень правильно вот так однозначно высказывать поддержку одному из кандидатов», то перспективой стала бы тюрьма. Поясню ход мысли. Немцов ничего не украл, у него нет миллиардов, мы ему ничего не давали, он нам ничего не должен. Он кричит, но это его профессия, что с ним делать? Бизнесмены – они все наворовались, поэтому пусть сидят тихо.
Начав политическую карьеру и активную политическую жизнь с поста президента, Путин не имел политического опыта. Даже на региональном уровне он отвечал за международные связи. Я был губернатором и прекрасно знаю, что такое международные связи на региональном уровне, пусть и в Санкт-Петербурге. Это, по большому счету, представительские функции, не требующие принятия каких-то важных решений. Заместитель губернатора по международным делам отвечал за встречу иностранных делегаций, ездил вместе с губернатором по городам-побратимам, следил за чистотой в местах скопления иностранных туристов, их питанием и так далее.
Будучи офицером КГБ, Путин привык сообщать начальнику какую-то информацию, в том числе иногда и не совсем проверенную, но не привык принимать решения. У него была такая работа на протяжении нескольких десятилетий – информировать начальство. Теперь он сам себе начальство, информировать некого, надо принимать решения. Однако недоверие мешает ему давать поручения людям. Путин, конечно, понимает, что вопросов накапливается с каждым годом все больше, самостоятельно с каждой проблемой разобраться просто физически невозможно, но в то же время и довериться никому не может. Управляемость при этом стремится к нулю.
Вторая особенность манеры путинского управления – подозрительность к окружающему миру. Ощущение, что все вокруг враги, – последствия прошлого воспитания. Все вернулось на круги своя, и главный враг – Соединенные Штаты Америки. Конечно, Америка не друг. Лицемерная, эгоистичная и при этом демократическая страна. Но и нам не следует изображать из себя ангелов. Мы должны вести себя прагматично. У США есть собственные интересы, у нас – свои. Но наш интерес заключается еще и в том, чтобы стать демократической страной и восстановить с американцами нормальные рабочие отношения. Почти все деньги от экспорта – источник благополучия России – приходят с Запада. Все средства в нашем стабилизационном фонде – деньги Запада. Именно Запад покупает российские экспортные товары. Эти средства вовсе не из арабского мира, не из Ирана, не из Северной Кореи и даже не из Африки. Основные деньги приходят к нам с Запада. Более того, личные счета большинства российских чиновников размещены в западных банках. Исходя только из перечисленных причин, следует серьезно подумать, прежде чем обвинять Запад в заговоре против России.
Мне понятна нелюбовь нашей политической элиты к Америке и Западу. Она подогревается бездарной политикой США в Ираке, да и в отношении других стран. Однако есть одна маленькая, но существенная деталь: США никогда не воевали с Россией. Никогда! И еще: США никогда не воевали с демократическими странами. Воевали в Северной Корее, во Вьетнаме, в Ираке, свергли Милошевича. Но ни разу не воевали с демократией. Не хотите воевать с Америкой – оставайтесь демократией, вот главный принцип. И не суверенной, а настоящей!
IX
Чеченский узел
В карьере политика периодически возникают ситуации, когда ему приходится идти наперекор движению масс или подставляться под удар. Иногда очевидные для избирателей вещи не являются однозначными, и надо найти в себе смелость, чтобы сказать людям правду или занять непопулярную позицию. Чеченский конфликт – из подобного ряда, когда вроде бы и молчать нельзя, да слова с трудом выговариваешь.
