Лиля Брик - Пристрастные рассказы
Владимир Владимирович отпер.
За дверью оказалась окровавленная, с ободранным боком и поджатой лапкой Муська!
Она еле слышно повизгивала. Услышать ее через две двери было немыслимо, можно было только «почувствовать».
Щенка кинулся к ней.
Владимир Владимирович подхватил ее на руки и внес в комнату. Видно, Муська побывала в какой-то большой драке и еле ноги унесла.
Оставшейся в самоваре теплой кипяченой водой я обмыла Муськины раны. Она сама подставляла их, сидя на руках у Владимира Владимировича и повизгивала страдальчески-благодарно. А Щенка поставил передние лапы Маяковскому на колени и старался кого-нибудь или что-нибудь лизнуть.
Осип Максимович затопил камин. Перед камином расстелили чистое полотенце к уложили Муську. Муська принялась зализывать раны. Щенка пристроился рядом, стараясь прижаться к ней хоть каким-нибудь местечком.
Он долго еще вздрагивал, подымая голову, и убедившись, что все в порядке и Муська здесь, укладывался спать.
Щеник был замечательный парень! Веселый, ласковый, умный и чуткий. Настоящий товарищ.
Когда кому-нибудь из нас бывало грустно, он чувствовал это и старался утешить, как мог.
Если Владимир Владимирович в задумчивости закрывал лицо ладонью, Щеник становился на задние лапы, а носом и передними лапами пытался отвести руку и норовил лизнуть в лицо.
После тяжелой болезни к нам приехал наш друг Лев Александрович — с шумной столичной Мясницкой отдохнуть в Полуэктовом захолустье, — Щен, видно, вспомнил, что говорил ему Владимир Владимирович о «Леве» и отнесся к нему, выздоравливающему, с трогательной нежностью. Подолгу лежал с ним на кровати в его комнате, потихонько гулял с ним по двору.
Голодной зимой Маяковский пешком ходил из Полуэктова на Сретенский бульвар на работу.
Трамваев не было, на извозчике доехать немыслимо, такие страшные были ухабы.
До мясной лавки на углу Остоженки Щен провожал Владимира Владимировича.
Они вместе заходили в мясную и покупали Щенке фунт конины, которая с'едалась тут же на улице, около лавки. Это была его дневная порция, больше он почти ничего не получал — не было. Проглатывал он ее молниеносно и, повиляв хвостом, возвращался домой.
Маяковский, помахав шапкой, шел в свою сторону.
В ту зиму всем нам пришлось уехать недели на две и Владимир Владимирович отвез на это время Щенку к знакомым.
В первый же день, как вернулись, поехали за ним.
Мы позвонили у двери, но Щен не ответил на звонок обычным приветственным лаем…
Нас впустили — Щен не вылетел встречать нас в переднюю…
Владимир Владимирович, не раздеваясь, шагнул в столовую.
На диване, налево, сидела тень Щена. Голова его была повернута в нашу сторону. Ребра наружу. Глаза горят голодным блеском. — Так представляют себе бродячих собак на узких кривых улицах в Старом Константинополе.
Никогда не забуду лицо Владимира Владимировича, когда он увидел такого Щена. Он кинулся, прижал его к себе, стал бормотать нежные слова.
И Щеник прижался к нему и дрожал.
Опять ехали на извозчике и Владимир Владимирович говорил:
— «Нельзя своих собаков отдавать в чужие нелюбящие руки. Никогда не отдавайте меня в чужие руки. Не отдадите?»
Через несколько дней Щенка отошел и стал лучше прежнего.
С едой становилось легче. Мы откормили, пригрели и обласкали его.
Выросла огромная золотисто-рыжая, очень похожая на сеттера, дворняга. Очень ласковая. Слишком даже, не по росту, шумная и приветливая.
Во дворе многие боялись и не любили Щенку за то, что он кидался на людей с оглушительным лаем, вскидывал на плечи передние лапы и чуть с ног не валил от избытка чувств и бескорыстной доверчивой радости.
Насмерть испуганный человек с криками и проклятиями пускался на утек, преследуемый страшным чудовищем. А «чудовище» думало, что это игра.
Владимир Владимирович предупреждал Щенку, что это плохо кончится, об'ясняя ему, что такая непосредственность непонятна плохим подозрительным людям, что ходят тут «всякие» и чтоб Щенка был осторожней и осмотрительней.
Щен смотрел на Владимира Владимировича честными понимающими глазами и делал вид, что все принял к сведению.
Когда начинало темнеть, Щенка сам, не дожидаясь приглашения, возвращался со двора домой — один или с Муськой — и настойчиво лаял у дверей, чтоб впустили.
В тот вечер уже стемнело, а его все нет.
Пора ужинать.
Владимир Владимирович надел шапку и пошел во двор за Щенкой. Нет Щена!
Владимир Владимирович, как был, без пальто, выскочил за ворота. Обошел весь переулок, заглянул во все дворы. Звал, свистел. Нет!
До поздней ночи мы ходили по улицам, заходили в соседние дома, спрашивали случайных прохожих, не видали ли они рыжую собаку изумительной красоты?
Ночью Владимир Владимирович не спал — нехватало Щеника в ногах!
Утром ни пить, ни есть не хотелось без Щенки. Во время завтрака он всегда сидел на задике и старательно подавал всем лапу.
Он глотал, не глядя и не жуя, все, что давали — крошечный ли кусочек, огромный ли кус — и захлопывал пасть, как щелкунчик.
Мы и не знали, какое большое место Щеник занял в нашей повседневной жизни.
Никто теперь не провожал Владимира Владимировича до мясной на углу Остоженки. Не на кого оглянуться. Некому помахать шапкой.
Где он? Что с ним?
Хорошо, если его украли, если любят его, если он жив, здоров и сыт. А если он попал под машину? Если его поймали собачники?
Наконец доползли до нас слухи, что кто-то заманил и убил Щенку.
Просто так, ни за что, по злобе.
Владимир Владимирович поклялся отомстить убийце, если ему удастся узнать его имя.
Мы переехали на другую квартиру, так никогда и не узнав, кто погубил Щена.
Только одиннадцать месяцев прожил он на белом свете.
Владимир Владимирович всегда помнил Щенку.
Он, как никто, умел ценить дружбу и никогда не забывал старых друзей.
Редактор Н. Рыкова.
Сдано в набор 19 апреля 1942 г. Подписано к печати 5 июня 1942 г. Формат 60x92 1/16. Объем 1 печ. л., авт. 0, 67 л., уч. — изд. 0,71 л.
Изд. № 90. ЛБ16631. Тираж 15 000. Заказ № 1324. Цена 75 коп.
Гор. Молотов, типогр. № 1 Молотовского Областного Управления Издат. и Полиграфии, ул. К. Маркса, 14.
Дом в поселке Нижняя Курья, где в эвакуации жили Л. Ю., В. А. Катанян, О. М. Брик и Е. Г. Жемчужная. 1942 Л.Ю. и В. А. Катанян в поселке Нижняя Курья Молотовской (Пермской) области РЕДАКТОРСКИЙ КОММЕНТАРИЙГлава «Щен» помещена в книгу в том виде, как она была выпущена отдельной брошюрой в годы войны с фашистской Германией.
