Владимир Войнович - Иванькиада
Принять к сведению устное заявление С.С. Иванько о выходе его из состава правления и удовлетворить его просьбу…»
Чем вам не процесс импичмента? Но он еще не окончен.
21 мая. Турганов выздоровел, пришел в контору и унес домой протокол правления.
21 мая. Иванько заявил, что он не выходил из правления, а его слова, что он не хочет участвовать в этих дрязгах, касаются только этих конкретных дрязг. Как вам это нравится?
21 мая. Козловский заявил, что и он не выходил из ревизионной комиссии. Уж не ослышались ли мы тогда на собрании?
21 мая. Турганов пишет в правление, что он готов дать отчет в своих действиях, но не к 22 мая, а «в надлежащее время».
25 мая. Двоевластие. Новый председатель назначает на следующий день правление. Турганов рассылает членам правления встречную бумагу: «По указанию Начальника (с большой буквы, конечно. – В. В.) отдела по руководству и контролю за деятельностью ЖСК, ГСК и ДСК Мосгоржилуправления тов. Чекалиной Г. М. заседание Правления, назначенное на 26 мая, откладывается до согласования с нею. О дне заседания будет сообщено дополнительно».
25 мая. Ответ правления Турганову: «Хотим напомнить вам, что согласно уставу ЖСК кооперативный отдел вправе не утвердить то или иное решение правления или общего собрания, но не может определять дни заседаний правления…»
25 мая. Исторический разговор. Один из членов правления позвонил уважаемому Сергею Сергеевичу и сообщил, что, поскольку тот не вышел из состава правления, он приглашается на завтрашнее заседание. Будет решаться принципиальный вопрос о смещении Турганова с должности председателя. Ах, он не сможет прийти, он занят, какая жалость! В таком случае хотелось бы знать его точку зрения. Сергей Сергеевич охотно сообщает, что он против снятия Турганова не имеет никаких возражений. Раз председатель злоупотребил своей властью и доверием коллектива, то он, Сергей Сергеевич Иванько, как коммунист, решительно его осуждает.
Несколько дней спустя дошла до нас новая весть: на заседании какой-то высокой инстанции Иванько в пух и прах разгромил готовившийся к печати сборник (или двухтомник?) Турганова.
Ничего не скажешь. Друзья познаются в беде.
26мая. Слушали, постановили: отстранить Б.А. Турганова. Но неужели вы думаете, что этим все кончилось? Как бы не так.
27мая. Письмо Турганова правлению: «Поскольку вопреки договоренности с Начальником отдела руководства и контроля за деятельностью ЖСК, ГСК и ДСК Мосгоржилуправления тов. Чекалиной Г.М. об отсрочке заседания Правления, таковое все же проведено в отсутствие представителя Мосгоржилуправления, я вынужден довести об этом до сведения Регулирующих органов (разрядка моя. – В. В.) и до получения указаний приступить к сдаче дел Правления не имею права».
Дело клонилось к развязке. В один из описываемых дней в моей новой квартире раздался телефонный звонок:
– С вами говорит Бахоров из райисполкома. Вы почему не подчиняетесь нашему указанию? Почему не освобождаете квартиру, в которую самовольно вселились?
– А вы кто такой? – спросил я.
– Я сказал, кто я. Сейчас же освободи квартиру, свинья гнусная.
Тут уж я воспринял этот звонок, как Шабашкин письмо Дубровского, то есть звонок этот произвел на меня благоприятное впечатление. Я понял, что дела моих оппонентов плохи.
Вскоре «регулирующие органы» капитулировали.
– Соберите собрание с кворумом, – сообщили они, – как оно решит, так и будет.
Окончание процесса импичмента
Уважаемые товарищи!
Правление ЖСК считает своим долгом уведомить вас, что в Руководстве ЖСК сложилась острая конфликтная ситуация, при которой управление домом не только затруднительно, но и невозможно. Найти выход из сложившегося чрезвычайного и беспрецедентного положения без Общего собрания – нельзя. Для того чтобы собрание было полномочным, необходим кворум. Вот почему мы обращаемся к каждому члену ЖСК с настоятельной просьбой присутствовать на Общем собрании в четверг 31 мая в 20 часов в помещении поликлиники. Убедительно просим вникнуть в серьезность положения и выполнить свой долг в наших общих интересах.
(В случае невозможности Вашего личного присутствия, просим дать доверенность члену семьи, в которой указать, что Вы доверяете и выступать, и голосовать за Вас, так как без приложения доверенности к протоколу Ваш голос засчитан быть не сможет.)
20 и 30 мая. Женщины-активистки ходят по квартирам, умоляют:
– Пожалуйста, не занимайте вечер 31-го числа, придите, очень нужно, очень важно. Обязательно.
31 мая. Собрание. 111 человек. Краткий рассказ о деятельности Турганова. Поступило предложение: вывести из состава правления. Принято единогласно. Нет, один воздержался. Он сомневается, можно ли выносить такое решение, не выслушав Турганова. Ему возражают: как мы можем выслушать того, кого нет. Его нет, говорят, но есть его письмо. Читают письмо. Автор письма считает, что собрание не может должным образом разобраться в его действиях. Это может сделать только специальная комиссия, которая в ближайшее время будет создана совместно Союзом писателей и райисполкомом. До тех пор пока комиссия не оценит его деятельность, он по-прежнему будет считать себя Председателем.
– Все ясно, – сказал воздержавшийся. – Я снимаю свои возражения.
Турганова сняли. Кто следующий? Кто-то заикнулся насчет Козловского, мол, раз на прошлом собрании он вышел из ревизионной комиссии, то зачем же его держать? Тем более что… Выступающему тут же делают знаки, шикают: не надо больше никого трогать, надо, чтоб все было тихо и гладко, Турганова вывели, теперь все в порядке. Да как же так? Что ж это за порядок, при котором одного жулика выгоняют, а другие остаются? Тут я не выдерживаю, встаю.
– Товарищи, как же так, – говорю. – Дело ведь не только в одном Турганове. Турганов в данном случае старался не только для себя. Раз уж мы здесь собрались, отчего бы нам заодно не вывести из правления того, который…
Мне тоже подмигивают и делают знаки: тише, тише, все в порядке. Ну и в самом деле все в порядке. Главное сделано – Турганова выгнали, уважаемый четвертую комнату не получил и, наверное, в этом доме уже никогда не получит, и даже его членство в правлении ему уже не поможет. Но хотелось бы вывести его на свет и показать собравшимся, кто он и что собой представляет.
Тише! Тише! Чш-ш-ш…
Ставится на голосование второй вопрос: о предоставлении Войновичу В.Н. квартиры № 66. Другой кандидатуры будто никогда не бывало. Проголосовали: 110 – «за», один воздержался. Все прошло тихо и скучно. После собрания кто-то сострил, что, пока не разошлись, надо собрать новое собрание, чтобы подтвердить решение этого собрания, которое подтвердило решение предыдущего собрания, которое подтвердило решение еще более предыдущего.
