Татьяна Рожнова - Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [Только текст]
«В то время, про которое я пишу, старый граф Шувалов уже давно умер, вдова его графиня Шувалова, рожденная княжна Шаховская, успела уже во второй раз выйти замуж по страстной любви за графа Адольфа Полье и овдоветь во второй раз. Этого второго мужа графиня обожала до того, что даже с мертвым не захотела расстаться и похоронила его тут же, около своей усадьбы, в прорытом в горе и отделанном на готический манер гроте. И этот грот, от которого тянется Адольфова прямая аллея до самой Адольфовой горы, тоже, вероятно, все помнят, но вот о чудесах, которые творила вдовствующая графиня Полье в этом гроте на первых порах своего неистового горя по боготворимом муже, может быть, и не все знают, и мне хочется о них рассказать, потому что они очень забавны.
В гроте, около двух стен, были положены две плиты из какого-то пестрого камня, что-то вроде яшмы. Под одной из них почивал прах графа Полье, другая же могила стояла пустая и была предназначена неутешной вдове… Весь грот, снаружи и внутри, был уставлен тропическими растениями. Плиту над телом покойного мужа графиня всякий вечер убирала своими руками богатейшими цветами. Но ей этого было мало; так как половину ночи она проводила в гроте, где было темно, то ей захотелось украсить так могилу своего Адольфа, чтобы и ночью она поражала своей красотою. И вот графиня придумала для этого такой способ: она стала приказывать деревенским девчонкам и мальчишкам собирать для нее светящихся червячков и, говорят, платила за них по пятиалтынному за штуку. Нанесут ей их, бывало, тьму-тьмущую, а она, как только смеркнется, этих светляков по всему гроту и разбросает… И поползет живая иллюминация, переливаясь фосфорическим светом, по пальмам, розам и лилиям! А графиня сидит в гроте далеко за полночь, любуется этой картиной, обливается горючими слезами и со своим Адольфом разговаривает. Наконец, видно, ей спать захочется; пойдет домой отдохнуть, а мальчишки и девчонки караулят ее, и как только она уйдет, все шасть в грот! И давай опять собирать своих червячков в баночки и коробочки, а наутро новеньких немного подбавят и опять продадут графине… Анисья, бывало, смеясь, говорила папеньке:
— Да, ваше сиятельство, не поверите, какой большой оброк собирают босоногие чертенята червячками с своей законной барыни…
И не одни ребятишки приглядывали за неутешною вдовицей; кроме них, каждую ночь забирались в грот какие-то шалопаи-студенты, прятались по темным уголкам и оттуда следили за каждым движением графини, как она то полежит на плите, то походит по гроту, плачет, рыдает, слезы свои собирает в богатый батистовый носовой платок и потом кладет его между розанов на могилу своему Адольфу… Все это, должно быть, сначала очень забавляло шалунов-студентов, но скоро им надоело быть только наблюдателями; им самим захотелось принять участие в этой ночной трагикомедии. Вот раз, перед приходом графини, забрались проказники в грот, сдвинули плиту с пустой могилы, один из них спрыгнул в склеп и притих, а другие задвинули над ним плиту и попрятались… Приходит графиня; как всегда плачет, рыдает и упрекает обожаемого супруга за то, что он покинул ее одну на белом свете… И вдруг из недр земли страшный замогильный голос отвечает:
— Я здесь, я жду тебя, приди ко мне!..
Быстрее молнии улепетнула вдова из грота, студенты с громким хохотом убежали восвояси по Адольфовой аллее…
С тех пор графиня в грот ни ногой… Говорили — не знаю, правда ли это — что и говорящего покойного супруга после этого вырыли и отправили похоронить на родину в Италию и что будто бы теперь обе могилы в гроте пусты… Сама же графиня Полье, не подновляя ежедневно своего горя ночными ламентациями (оплакиваниями. — Авт.) видно, скоро забыла своего незабвенного Адольфа, потому что вышла в третий раз замуж за неаполитанца князя Бутера.
Но „не суди и не осужден будешь“.
Теперь, верно, и самой княгини Бутера нет на Божьем свете… Мир праху ее!.. И да сбудется над нею священное обещание: „Она много любила и много ей простится!“»{1242}.
31
После того как Николай I объявил, что состоится суд, к которому будут привлечены все участники дуэли, французский посол Барант тут же попросил выдать выездной паспорт д’Аршиаку, чтобы тот отправился в Париж в качестве курьера. Паспорт был выдан, и Барант поспешил убрать своего атташе подальше от Петербурга во избежание скандала и неприятностей.
32
Здесь А. Я. Булгаков, как и во многих других оценках дел и жизни Пушкина, неточен. На самом деле, после смерти Поэта осталось свыше 50 неоплаченных счетов. По ним Опека заплатила 138 988 рублей. Из них около 95 600 рублей — частные долги и 43 388 рублей — долги казенные.
33
Протопресвитер (от греч. «наистарейший») — высший частный титул белого духовенства, который возглавлял собор Зимнего дворца и Благовещенский собор в Московском Кремле и обычно был духовником императорской семьи.
34
Сестра Софьи и Андрея Карамзиных — Екатерина Николаевна (1806–1867), 27 апреля 1828 года стала женой князя Петра Ивановича Мещерского (1802–1876).
35
Вслед за лермонтовским стали появляться и другие стихи современников и друзей Поэта, посвященные его памяти: В. А. Жуковский — «Он лежал без движенья…», 1837 г.; П. А. Вяземский — «На память», 1837 г.; Ф. И. Тютчев — «29-е января 1837»; А. И. Полежаев — «Венок на гроб Пушкина», 1837 г.; А. В. Кольцов — «Лес». 1837 г.; Н. С. Теплова — «На смерть А. С. Пушкина», 1837 г. и др.
36
Фаддей Венедиктович Булгарин (1789–1859) — автор нескольких романов и повестей, издатель газеты «Северная пчела» и журнала «Сын отечества», негласный осведомитель III Жандармского Отделения, на которого Пушкин написал серию едких памфлетов и эпиграмм, называя его то «Авдей Флюгарин», то «шут Фиглярин». «Фигляриным» называл его в стихах и князь П. А. Вяземский.
37
Данное утверждение Иваницкого является ошибочным, так как фрейлинами, согласно их статусу, могли быть только девицы, то есть незамужние. Жена Поэта, в отличие от своих сестер, никогда не была фрейлиной двора. Фрейлина (от нем. fräulein — незамужняя женщина) — младшее придворное звание для девиц.
38
«В продолжение этих жестоких дней Ек. Ив. Загряжская, в сущности, не покидала квартиры Пушкиных. Графиня Жюли Строганова и княгиня Вяземская также находились здесь почти безотлучно, стараясь успокоить и утешить, насколько это допускали обстоятельства»{1243}, — отмечала Александрина Гончарова.
![Татьяна Рожнова - Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [только текст]](/uploads/posts/books/45806/45806.jpg)
![Татьяна Рожнова - Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [с иллюстрациями]](/uploads/posts/books/35159/35159.jpg)
