Дональд Спото - Мэрилин Монро
В половине пятого повторно звонил Джо Ди Маджио-младший, и Юнис снова сказала ему, что Мэрилин нет дома — это не могло быть правдой, так как они вдвоем совсем недавно вместе вернулись с пляжа. А правда была такова, что Гринсон, как он сам упоминал в письме к Марианне Крис, отправленном 20 августа, ровно в этот момент приехал к Мэрилин, чтобы продолжить психотерапию, которая по существу превратилась уже в целодневный сеанс, а Юнис тем временем поднимала телефонную трубку. Гринсон написал также доктору Крис фразу, которая наиболее метко передает масштабы его огорчения и доказывает, что они с Мэрилин, скорее всего, на самом деле обсуждали в тот день вопрос об окончании терапии: «Я отдавал себе отчет в том, что она раздражена. Она часто бывала раздраженной, если я не мог целиком и искренне в чем-то согласиться [с нею]... Она была зла на меня. А я сказал, что мы еще поговорим, что она должна позвонить мне в воскресенье утром...»
Около пяти часов Мэрилин разговаривала по телефону с Питером Лоуфордом, который пытался уговорить нескольких своих друзей провести вместе вечер, угощаясь наскоро приготовленными блюдами мексиканской кухни; он надеялся, что Мэрилин вернется на пляж и примкнет к его гостям — Джорджу Даргому, который был начальником кадровой службы (в частности) у Лоуфорда и Джеки Глисена[497]; к ближайшему другу Лоуфорда, агенту Джо Наару и его жене Долорес, а также к Милтону Эббинсу с женой (Патрисия Лоуфорд была в Хайаннис-Порте[498], куда поехала навестить своего больного отца). Актриса отклонила это приглашение, но Питер настаивал: «Ах, Мэрилин, приходи. Ты сможешь рано вернуться домой». В конце разговора Лоуфорд сказал, что позвонит еще раз, надеясь, что Мэрилин все-таки переменит мнение[499].
Но были еще два других звонка, на которые Мэрилин тоже не смогла ответить. Сначала позвонил Исидор Миллер, которому Юнис сказала, что Мэрилин переодевается и попозже перезвонит ему; Исидор так никогда и не дождался этого разговора. Обратился по телефону и Ральф Робертс; это было примерно в половине шестого или без четверти шесть, непосредственно перед своей поездкой в магазин Юргенсена на Беверли-Хилс, чтобы купить там все необходимое для жарки мяса на вертеле, задуманной на следующий вечер. «Но трубку взял Гринсон, — рассказал Робертс. — Когда я попросил к аппарату Мэрилин, он ответил сухо: "Нет ее", — и тут же нажал на рычаг, не спросив, нужно ли что-то передать актрисе. Ни словечка, только бесцеремонное "Нет ее" — и положил трубку».
Быть может, его поведение вытекало на сей раз не из обычной грубости, хотя Ральф-психоаналитик не выносил Ральфа-друга. Ровно в это время Гринсон ждал телефонного звонка от Хаймена Энгельберга, с которым старался связаться, поскольку хотел, чтобы тот пришел и дал Мэрилин лекарства — скорее всего, ввел на ночь снотворное, как он часто поступал. Ранее в тот же день, в неприятной атмосфере, вызванной тем, что суд пока не давал ему развода с женой, Энгельберг из конторы, которая в отсутствие терапевта принимала обращенные к нему телефонные сообщения, получил известие с просьбой (ее отлично помнит первая жена Энгельберга) непременно прибыть на Пятую Элен-драйв. Врач отказался. Сейчас, вскоре после шести, Гринсон отыскал коллегу в его доме на Сент-Айвс-драйв. К ужасу Гринсона, Энгельберг вновь отказал. Психиатр остался на поле боя в одиночестве.
Гринсон заявил, что вышел от Мэрилин в семь или в четверть восьмого, оставив ее с Юнис Мёррей. И с этого момента начинается серия нелогичных или фальшиво представленных фактов, а также обычной лжи, которые призваны замаскировать правду о трагической и нелепой смерти Мэрилин Монро.
Во-первых, существует противоречие между сообщением Ральфа Гринсона о том, что с Мэрилин осталась Юнис, и рассказом самой Юнис. В книге «Последние месяцы» соавтор и родственница Юнис, Роуз Шейд, написала, что «[Гринсон], прежде чем ушел, спросил у Юнис, собирается ли та остаться на ночь, и получил утвердительный ответ. Ни о чем больше они не разговаривали». Однако через две недели после смерти Мэрилин доктор Гринсон в письме к Марианне Крис отчетливо констатировал, что «попросил домоправительницу остаться на ночь,чего та по субботам обычно не делала». В 1973 году Гринсон заявил, что попросил ее об этом, поскольку не хотел, «дабы Мэрилин находилась одна»; но это представляется странным, принимая во внимание факт, о котором всем было известно: этот день должен был стать последним днем работы Юнис у Мэрилин. Дела начинают выглядеть еще более таинственно в свете заявления, сделанного Юнис окружному прокурору в 1982 году, а именно «что тогдадоктор Гринсон в первый раз попросил Мёррей остаться на ночь в доме Монро» и что она даже не знала, каким образом Мэрилин засыпает и какие вещи надевает на ночь.
Последующие сообщения Гринсона и Мёррей всё менее совпадают, и по прошествии лет между ними отмечались всё большие расхождения. Однако два телефонных разговора дают важные указания для окончательной разгадки тайны, которая окутывает последнюю ночь Мэрилин.
Первым позвонил Джо Ди Маджио-младший, на протяжении всего дня пытавшийся связаться с Мэрилин. В конечном итоге ему это удалось — между семью часами вечера и четвертью восьмого, когда она сама подошла к аппарату; далее у них состоялся приятный разговор, и молодой человек, в частности, проинформировал актрису о том, что принял решение разорвать помолвку с одной девицей, которая была Мэрилин не по душе[500]. Как сообщил Джо-младший полиции, актриса произвела на него впечатление оживленной, счастливой и довольной — особенно после того, как он доложил ей свою новость. Даже Юнис подтвердила, что во время этого разговора Мэрилин была «счастливой, веселой, оживленной — о ней можно было сказать любую вещь, но только не то, что она грустила». У Гринсона сложилось сходное впечатление: он сказал, что Мэрилин после беседы с молодым Джо позвала его и при этом показалась ему «совершенно довольной и гораздо более веселой».
Второй звонок был от Питера Лоуфорда, который все еще надеялся, что ему удастся уговорить Мэрилин принять участие в задуманной вечеринке. Лоуфорд говорил с Мэрилин вскоре после Джо — в семь сорок или семь сорок пять — и нашел ее совершенно не в таком состоянии, как юный Джо.
Лоуфорд услышал женщину, которая бормотала хриплым голосом — причем так, что ее трудно было понять. Несчастная и отупевшая, она поразила Питера, который хорошо ориентировался в последствиях действий барбитуратов, спиртного и других наркотиков и знал привычки Мэрилин в этом вопросе. Пытаясь вернуть ее к сознательному восприятию реальности, он несколько раз прокричал имя актрисы в микрофон и спросил, что происходит. Наконец та с большим трудом перевела дыхание и сказала: «Попрощайся с Пат, попрощайся с президентом и попрощайся с собою, потому что ты хороший парень». В этот момент, как сказал позднее Лоуфорд, ему стало не по себе и он «вправду разволновался и перепугался». Заставляет задуматься и следующее: Мэрилин прошептала еще слова: «Посмотрю, посмотрю», а потом замолчала.
