Юрий Малов - Мои московские улицы
Внутренний двор, казавшийся когда-то безбрежным, сегодня схож с малогабаритной квартирой, заставленной мебелью. Только вместо мебели двор забит припаркованными автомобилями. Автомашины демонстрируют свое явное превосходство над людьми. Для ребят здесь больше места нет. Большинство московских дворов в центре города, кажется, постигла аналогичная участь. Да какие здесь теперь могут быть игры или просто место встреч и общения ребят? Правда, у современных городских ребят и времени для этого нет. Их время расписано по минутам, а свободное максимально занято общению с гаджетами, а не сверстниками или, в лучшем случае, в платных кружках или секциям по «интересам» по выбору родителей.
Наш сосед с другой стороны – дом № 24 – за прошедшие годы изменился качественно. Из рядового коллеги своих собратьев-домов этой улице он превратился в объект государственного значения. Вместе со зданием бывшего Госстроя СССР (дом № 26), построенного в 1984 году по проекту архитектора И. А. Покровского, его включили в комплекс зданий разместившегося здесь Федерального собрания РФ, представляющего высшую законодательную власть страны.
Дом № 24, наш сосед по уличному ряду, был построен в 1885 году. Он принадлежал известному виноторговцу г-ну Леве. После революции здесь находился Первый пролетарский музей, потом Институт Ленина при ЦК ВКП(б), затем Академия архитектуры. За свои заслуги, а вернее за то, что оказался в нужном месте, он в конце 1980 годов был включен в состав комплекса административных зданий, занимаемых в настоящее время Федеральным собранием России.
Теперь основное здание Федерального собрания наглухо перекрывают проход к нашей школе № 170. Сегодня пройти к школе с Б. Дмитровки невозможно, нужно пробираться к ней окружными путями со стороны Петровки или Петровского переулка. Когда же я, наконец, недавно в порядке эксперимента добрался до неё, на пороге родной школы меня остановил окрик охранника: «Ваши документы!». Новые времена, новые порядки и правила.
«Гусары» с нашей улицы
Особо хотелось бы выделить два переулка, находящиеся в непосредственной близости от нашего дома. Один берет свое начало от Тверской улицы и выходит на Б. Дмитровку прямо напротив комплекса административных зданий Федерального собрания РФ, а другой отходит от Б. Дмитровки к Петровке после дома № 28. В наше время первый назывался улицей Немировича-Данченко. Теперь он – Глинищевский переулок. Ему возвращено древнее название этой местности – Глинищи. Второй в начале XIX века был Богословским переулком, по имени находившейся в нем церкви Григория Богослова, затем Петровским, названный так из-за близкого соседства с Высоко-Петровским монастырем на Петровке. В 1946 году переулок переименовали в «улицу Москвина», хотя знаменитый мхатовский актер жил не здесь, а в Глинищевском переулке. Лишь в 1994 году переулку вновь вернули его историческое имя Петровский.
Оба эти переулка сами по себе имеют все основания претендовать на статус исторических памятников. Но для меня они еще имеют определенную эмоциональную составляющую, личное притяжение ностальгического характера. С ними связаны счастливые годы юношеской дружбы и тесного товарищеского общения с друзьями по духу, интересам и поискам себя в этом мире. Свой небольшой коллектив, сложившийся еще в школьные годы, мы по-мальчишески наивно окрестили «обществом гусар», а себя гусарами – в разных номинациях.
К седьмому классу некогда превалирующий интерес, объединявших всех ребят класса – футбольное помешательство – стал ослабевать. Появились другие увлечения. Наш класс стал распадаться на группы по индивидуальным интересам, которые все заметнее заявляли о своем праве на существование, разрушая сложившуюся модель господствующего классного единообразия. К этому времени меня прибило к группе ребят разных по характеру, темпераменту, воспитанию, но в чем-то единых по своему внутреннему настрою, отношению к происходящим вокруг нас событиям и окружающим людям. В нашу компанию входили: Гена Гладков, Митя Урнов, Павлик Алексеев (Буба), Олег Ряшенцев и Вася Ливанов. Разнообразие в личностных характеристиках членов нашей группы делали взаимное общение не только занимательным, но и взаимообогащающим интеллектуально, – если так можно сказать об отношениях 14-летних мальчишек. Нас объединяла, – сегодня это звучит не совсем понятно, – определенная книжная начитанность. Мы беспорядочно, но много читали. Это не проистекало от нашего стремления к знаниям. Просто в наш век – дотелевизионный и докомпьютерный – книга была самым доступным для нас методом познания мира вообще, и взрослого в частности. Мы читали все, что попадалось под руку, обмениваясь книгами и впечатлениями от прочитанного, часто в разговорах между собой фантазируя и домысливая продолжения различных сюжетных линий поведения книжных героев. Лихо к месту и невпопад козыряли понравившимися фразами и словечками из чеканных формулировок Остапа Бендера и «Бравого солдата Швейка», на свой лад переиначивали словесные изыски персонажей Чехова и Дюма, Зощенко и О’Генри, Марка Твена и Бабеля. Такая камерная книжная общность невольно приводила к единому знаменателю в восприятии окружающего мира и, тем самым, еще больше сближала нас.
Мы усиленно гнали время вперед, стремясь поскорее стать взрослыми и независимыми людьми, не сознавая, что убегаем от лучших лет своей жизни.
Геннадий Гладков и Василий Ливанов были первыми из нашей компании, кто самостоятельно принял взрослые решения, радикально изменившие условия и само направление их жизненного пути. После окончания седьмого класса Геннадий поступил в химико-технологический техникум, а Василий – в художественное училище при МГХИ им. В. И. Сурикова.
Как ни странно, выход наших друзей из закрытого от многих жизненных напастей пространства школьного существования в открытый мир почти взрослой ответственности за свои поступки не только не привел к распаду компании «гусар», – как мы продолжали называть себя по привычке, но наоборот – еще более сплотил нас впервые осознанным ощущением хрупкости человеческих привязанностей и желанием во что бы то ни стало сохранить их. Наши встречи превратились в регулярный и приятный ритуал постоянного общения. В хорошую погоду мы вытаскивали друг друга на вечерние прогулки по привычному кольцевому маршруту: от Петровского переулка, где жили Г. Гладков и О. Ряшенцев, – по Большой Дмитровке к «Полтиннику», затем вверх по Столешникову переулку к Тверской площади, далее вдоль Тверской улицы до Пушкинской площади и вновь на Б. Дмитровку к Петровскому переулку. Если погода или настроение требовали другого времяпрепровождения, заваливались к Митьке Урнову в квартиру его родителей на Страстном бульваре в тот дом, в подножье которого сегодня проделан проход на станцию метро «Чеховская», или к Павлу Алексееву в Глинищевский переулок, или, наконец, оседали у Геннадия Гладкова, благо его мама обычно работала допоздна.
