Павел Кузнецов - Дни боевые
- Ты, комиссар, побудь немного у телефона, а я побегу вперед, говорил Черепанов.
- Нет, лучше я побегу, а ты побудь здесь, - возражал Егоров.
- Не будем торговаться, посиди, а я побежал. И Черепанов вскакивал и бежал к цепям. Егоров, выждав немного, пока цепи продвинутся, снимал аппарат и вместе с телефонистами, прокладывавшими кабель, догонял Черепанова.
На новом месте опять начинался спор - кому быть впереди.
- Теперь ты, командир, посиди, а я побегу к людям, - говорил Егоров.
- Стой! Стой!-кричал ему вдогонку Черепанов, но Егоров продолжал удаляться.
Тогда Черепанов в свою очередь, выждав немного, переносил телефон и догонял комиссара.
Новое командование Новгородского полка резко отличалось от старого своей подвижностью, настойчивостью, умением появляться среди бойцов в самые ответственные минуты. Это радовало меня - мы не ошиблись, выдвинув Черепанова и Егорова.
Боевое возбуждение наступающих передавалось всем: и телефонистам, и посыльным, и ездовым. Каждому хотелось как можно скорее овладеть последними опорными пунктами врага и соединиться с частями, действующими с юга.
Еще один бросок - пехота стремительно преодолевает снежный вал и врывается в Тополево. На окраине села, в старинном тенистом парке с аллеями из вековых лип, в бункерах с обшитыми тесом стенами и красивой раскладной мебелью располагался штаб немецкого полка. Поспешно удирая, гитлеровцы не смогли вывезти ни роскошной мебели, ни даже штабных документов.
В Тополево Новгородский полк захватил пленных, оружие, тяжелую батарею и два портфеля со штабной перепиской и картами.
Развивая успех, батальон Балабанова спустился с высоты 49,4 на восточный берег Полы, овладел Кошелево и вошел в соприкосновение с пехотой и лыжниками 1-го гвардейского стрелкового корпуса, занявшими к этому времени Черный Ручей и Чапово. В этот же день (20 февраля) произошло соединение южной ударной группировки 34-й армии с частями того же гвардейского корпуса в районе Залучье.
Так, после многодневных напряженных боев сомкнулись клещи вокруг демянской группировки врага.
На огромном пространстве, достигавшем 2300 квадратных километров, были окружены основные силы 16-й немецкий армии общей численностью в 60-70 тысяч человек с разнообразной военной техникой и крупной базой снабжения в Демянске{4}.
Было приятно и радостно сознавать, что в решении столь важной задачи есть доля и нашей дивизии, что напряженный ратный труд и пролитая кровь не пропали даром.
* * *
Вечером Шабанов позвонил мне в Казанский полк, где я в то время находился, и попросил приехать в штаб. Оказалось, что Шабанов получил новое назначение - начальником политотдела армии генерала Морозова.
Расставаться с Шабановым было очень грустно. Нас сдружила с ним совместная служба на Дальнем Востоке и особенно боевая жизнь с ее неисчислимыми трудностями и мимолетными радостями.
Мы проговорили почти всю ночь. Потолковали обо всем: о положении в стране и на фронтах, о наших делах и о наших людях.
Радовало то, что начинал нарастать перелом и в стране и у нас на фронте. Советская Армия, измотав врага в оборонительных сражениях, получила возможность перейти в наступление на главных участках громадного фронта. Она нанесла удары под Ростовом-на-Дону, пол Тихвином, в Крыму и под Москвой. Советские войска освободили Московскую и Тульскую области, десятки городов и сотни сел других областей. Успешно развивалось наступление и на нашем фронте.
Вспомнили мы в эту ночь и о своих семьях.
...Шабанов достает из кармана гимнастерки листок. На нем цветными карандашами нарисованы два танка и два самолета с большими красными звездами. Под танками надпись кривыми буквами: "Папы и дяди".
- Ада прислала, - говорит Шабанов.
Передо мной сразу возникает милый образ белокурой четырехлетней девочки, дочери Шабанова.
- Что пишут? - спрашиваю я у комиссара. - Все ли благополучно дома?
- Как видишь: живут, весточки шлют с самолетами и танками. Совсем неплохо.
- Все там же?
- Да, на старом месте, в Ленинск-Кузнецком. А как твои? Им, наверное, труднее. У твоей на руках трое маленьких, а у моей - одна Ада.
Шабанов знает, что моя семья из Воронежа была эвакуирована за Волгу, в Питерку. Всю осень она жила там, а потом связь вдруг прервалась. Долго беспокоился я, не имея сведений, но недавно стал получать письма уже из Пензы.
День на командном пункте начался, как всегда: были подведены итоги за ночь, послано донесение в штаб армии, подтверждены частям боевые задачи и установлен контроль за их исполнением.
Пока адъютант готовил завтрак, мы с Шабановым, выскочив на мороз, проделали зарядку и начали умываться ледяной водой.
- Даниил Оскарович! Ждем завтракать - окликнул я начальника штаба, выглянувшего из своего блиндажа.
С новым начальником штаба нам, как говорится, повезло. Майор Вольфенгаген, назначенный на место комбрига Корчица, оказался не только хорошим начальником, но и прекрасным товарищем, интересным, остроумным собеседником.
Как ни старались мы растянуть завтрак, во время которого Даниил Оскарович развлекал нас шутками, наступила пора прощания.
Крепко пожав друг другу руки и расцеловавшись, расстались мы с Шабановым.
* * *
Не затихая, шли бои на ближних подступах к Старой Руссе. Все дальше на запад, к берегам Порусьи и Полисти, удалялись они от окруженной демянской группировки противника. Их вели соседние с нами армии, образуя по отношению к окруженной группировке внешний обвод фронта.
Главные усилия 34-й армии были сосредоточены на внутреннем обводе, на сжимании кольца вокруг окруженных немецких соединений. Перед армией стояла сложная и ответственная задача - как можно скорее покончить с окруженным врагом. Однако сил а армии для этого было явно недостаточно. По количеству войск и боевой техники она уступала врагу. Растянутая на огромном фронте и по-прежнему скованная обороной в своем центре, армия имела свободный маневр только флангами.
Наша дивизия, действовавшая на крайнем правом фланге армии, после трехдневных безуспешных боев за Горчицы получила новую задачу. Сделав поворот налево, она в течение одной ночи пересекла ближайший тыл соседней, только что вступившей в бой дивизии и вышла в новый район: Свинорой, Пожалеево, Кузьминское. Отсюда дивизии предстояло наступать в юго-восточном направлении - на Вязовку. От Свинороя до Вязовки десять километров. Расстояние небольшое, но на пути лежали три опорных пункта: Норы, Лялино и Горбы, которые надо было взять.
Наступление развернулось вдоль двух лесных дорог, идущих почти параллельно. Расстояние между этими дорогами -один - два километра. Правую дорогу преграждали Лялино и Горбы, левую - Норы.
