Софья Бенуа - Грета Гарбо. Исповедь падшего ангела
Как отметит Залька Фиртель, именно эта неудача вынудила Гарбо раз и навсегда отказаться от дальнейших попыток сниматься в кино.
В мемуарах Мерседес де Акоста имеется такое признание о Грете: «Когда мы вместе жили в Голливуде, она почти каждый вечер возвращалась домой из студии вся в слезах, несчастная до глубины души, и обычно запиралась в чулане или же днями ни с кем не заговаривала. Но теперь Грета обрела стабильность – и хотя она донельзя требовательна к себе в своей работе, она никогда не бывает довольна картиной. Ей хочется, чтобы каждая сцена с ее участием была доведена до совершенства, и поэтому та никогда не соответствует ее высоким требованиям. Вот почему она никогда не ходит на предварительные просмотры. От них Грета только расстраивается или впадает в депрессию, но она весьма интуитивная актриса и не знает, что делает…»
Как-то актриса предельно искренне призналась в том, как и что ей хотелось бы еще сыграть: «Если бы у меня была возможность играть одной, когда мне этого захочется. Если бы у меня была возможность взлететь, устремиться ввысь. Но все зависит от совершенства механических вещей. При помощи камеры можно снять бессчетное количество дублей, а если вам не по душе аудитория, то как унизительно играть на потребу публике. Я не люблю играть даже в присутствии электриков, но как-то раз меня попросили сняться в фильме, где действие происходит в Венеции. Но это уже совсем не для меня – в Италии, где люди любят таращиться на тебя во все глаза…». Странное дело – она страстно хотела играть, но в то же время чтобы рядом не было ни одной живой души, даже оператора и осветителя…
«Грета сама как-то призналась мне, – в другой раз сообщает Сесиль, – что атмосфера киносъемок обладает какой-то редкой интимностью». А вот еще одна зарисовка. Фотограф присутствовал в момент, когда Грете Гарбо позвонила ее агент Минна Уоллис и сообщила о предложении сыграть какую-то совершенно неподходящую роль, и Грета тогда сказала ему: «Ну как я смогу предстать перед камерой, если я перед этим хорошенько не выспалась, а я ведь буду волноваться и ни за что не усну, и вообще, сниматься – ужасно суматошное дело: ведь ты уже не принадлежишь самому себе, приходится играть перед посторонними людьми, электриками, осветителями…»
В уходе Гарбо из киноискусства была своя загадка, не понятная современникам великой голливудской актрисы. Многие пытались понять этот неординарный шаг – на пике славы; многие пробовали анализировать, сопоставлять, другие – пожелали прилюдно осуждать и насмехаться. Можно, конечно, сказать, что ответ на этот вопрос лежит в той же загадочной плоскости, что и замкнутость, отчужденность Греты. Не зря ведь о ней было сказано: «Чтобы понять Грету, нужно понять Север».
Думается, что разгадка в том, что она совершила фатальную ошибку, когда решила пойти по пути лицедейства, не свойственному здоровым дикой природной крепостью натурам… и вот теперь, уходя из мира грез, открещиваясь от этого извращенного мира, – она пыталась найти саму себя, потерявшуюся на целлулоидной кинопленке…
«Когда она еще снималась в кино, то возбуждала воображение художников и других творческих натур, именно поэтому она пользовалась успехом, и поэтому вполне естественно, что я смог многое понять в ней, благодаря тому образу, что жил на экране и был окружен ореолом легенд. Как муза, она была в общем пользовании…» Так трогательно и правдиво подметил ее друг Сесиль Битон.
Но еще ее проблема ухода из искусства лежала в другой, малозаметной всем остальным плоскости: ей бы хотелось играть романтические роли персонажей, наполненных внутренним трагизмом, мятущихся между женственной мягкостью и суровым мужеством, – Жанну д’Арк, Гамлета… А тайной заветной мечтой актрисы стал навязчивый образ классического латентного героя Дориана Грея.
* * *Долгое время Грету Гарбо еще активно забрасывали предложениями выступить по радио или на телевидении. Она же не удостаивала эти просьбы ответом. А так как Джордж Шлее был ее близким и доверенным лицом, она показала ему как-то одно из приглашений, который отреагировал следующим назиданием: «Ты уж извини, но это то, от чего ты не имеешь права отказываться, – у тебя уйдет на это не более получаса, зато посмотри, какие деньги они готовы заплатить. Ты просто совершишь глупость, если откажешься». В ответ он услышал:
– А вот и нет. Деньги их мне не нужны. Ничто на свете не вынудит меня пойти на подобные вещи рады саморекламы. Зачем мне это?
Действительно, когда Грета Гарбо навсегда покинула Голливуд в 1942 году, она была безмерно богатой женщиной. Уже в начале 1940-х актриса была мультимиллионершей. В ее жизни, к счастью, были не только чудаки и романтики, но и вполне прагматичные люди, научившие ее обращению с финансами, акциями и другими деловыми бумагами. На ней делали деньги, но и она тоже научилась делать деньги.
Настал период, когда Гарбо – знаменитая, богатая, независимая – решила просто жить, «не чиня насилия над своей личностью». Нам пытаются внушить, что ее богатство пришло к ней в силу того, что «сказывалось ее крестьянское умение экономить каждый доллар и вкладывать его в дело». Но не будь подле нее ушлых дельцов, делающих деньги буквально из воздуха, вряд ли ей удалось бы так круто взобраться по финансовой пирамиде.
Стоило бы задуматься тем биографам звезды, оставляющим без внимания фразу Сесиля Битона: «Она дала мне понять, что Шлее – главная фигура ее жизни и что мне не стоит делать ставку на такого ненадежного человека, как она». Почти 20-летняя связь с этим человеком, в котором многие из их окружения видели чуть ли не Квазимодо, – не только дань сексу. А потому можно сделать смелый вывод: он был первым, кто научил Гарбо управлять финансами. Но, впрочем, не последним, потому что с годами – когда уже она стала слишком богатой, чтобы об этом было так просто забыть, на ее жизненном горизонте возникли бизнес-акулы совсем иного уровня: Ротшильды, Онассис…
Но Шлее – женатый, богатый, обожающий антиквариат и недвижимость – присутствовал в личной жизни Гарбо с первого момента их знакомства и до своего последнего дня в начале 60-х годов ХХ века. «И снова все тот же идиотизм – во всем безоговорочно слушаться этого Шлее; в результате – никаких определенных планов. Других же людей она практически не видит. Все это весьма прискорбно, но она по-прежнему хороша собой и, как и прежде, чем-то трогательно напоминает ребенка. Однако с точки зрения здравого смысла она понапрасну тратит столь много драгоценного времени», – в 50-е или даже 60-е годы ревниво сообщал также обласканный славой Сесиль Битон своей подруге Мерседес де Акоста, давно ставшей его союзницей в интригах (точнее – бесконечных сплетнях и разговорах), связанных с Гретой.
