Г. Паперн - Рене Декарт. Его жизнь, научная и философская деятельность
Доктора Сорбонны отнеслись к заискиваниям Декарта с пренебрежением людей, чувствующих свою силу. Ответил ему один только молодой лиценциат богословия, 28-летний Арно, одобрительно отозвавшийся о «Размышлениях», за что обрадованный Декарт тотчас же возвел Арно в звание «проницательнейшего критика» и поручил Мерсенну внести указанные Арно поправки в текст книги, отметив их кавычками, чтобы показать, как почтительно он относится к поучениям богословов. Замечания Арно интересны для нас только в одном отношении. Он указал, что физические принципы Декарта противоречат догмату о присутствии тела Христова в причастии. Декарт придумал объяснение, отличающееся чисто схоластическим остроумием и почти удовлетворившее Арно. Самому же Декарту оно так понравилось, что, когда Мерсенн из осторожности нашел нужным выпустить его в парижском издании, Декарт восстановил пропуск в голландском издании, вышедшем спустя год под его личным наблюдением. Последующая борьба иезуитов против картезианской философии велась, главным образом, под предлогом, что философия Декарта дает еретическое объяснение догмата пресуществления, для истории же философии переписка Арно с Декартом интересна в том отношении, что ею открывается ряд попыток объяснить католический догмат на основании нового научного миросозерцания. Чуть ли не всякий из следовавших за Декартом философов считал своим долгом внести свой вклад в этот вопрос, а Лейбниц, как известно, вменял своей философии в особенную заслугу, что она угодила иезуитам.
На тех людей, которые недавно еще считали Декарта своим единомышленником, которые вместе с ним работали над освобождением мысли от пут схоластики и теологии, выход в свет «Размышлений» с их приподнятым, елейным тоном,[4] «Размышлений», язык и метод которых носил явственные следы возобновленных Декартом занятий схоластикой, мог произвести только удручающее впечатление. Из них, по просьбе Мерсенна, прислали свои замечания Гоббс и Гассенди. У Гоббса Мерсенн вынудил замечания почти насильно, и они носят характер коротких заметок, затрагивающих, однако, все важнейшие пункты философии Декарта. Гассенди прислал длинный этюд, содержащий в высшей степени вежливую и остроумную критику взглядов Декарта, не потерявшую значения до сих пор. Но и к знаменитому английскому мыслителю, и к остроумному и благородному отцу французского материализма Декарт отнесся так же, как отнесся некогда к Ферма. Как великому математику на некоторые его замечания он не отвечал сам, а поручал отвечать своему слуге Жильо, чтобы показать, что Ферма не понимает таких пустяков, какие понимает Жильо, так теперь он отвечает Гоббсу небрежно и просит Мерсенна не присылать ему больше замечаний этого автора, в уме которого он усматривает «опасные черты», а ответ его Гассенди груб и не свободен от инсинуаций.
В тех же интересах официального признания своей философии и введения ее в школу Декарт в 1644 году издал «Начала философии», имеющие характер учебника, в котором в сжатом виде излагаются его метафизика и физика. Многочисленные гипотезы, которыми изобилует физика Декарта, внесены и в этот краткий учебник, и «Начала» представляют одно из неудачнейших произведений Декарта. Французский историк астрономии Делямбр говорит: «Из уважения к памяти гениального человека мы хотели бы обойти глубоким молчанием это его произведение; оно представляет собой мечтание воображения блестящего, но, если угодно, расстроенного».
Обе книги расходились плохо. Если через год после выхода в свет парижского издания «Размышлений» вышло в свет второе издание их в Голландии, то произошло это вследствие того, что голландские типографы собирались самостоятельно перепечатать у себя книгу, и Декарт предпочел принять лично участие в издании, чтобы внести в книгу поправки. Популярность Декарта создавалась не читателями его произведений: небольшой сравнительно кружок поклонников популяризовал и пропагандировал его идеи. Круг лиц, черпавших знакомство с философией Декарта непосредственно из его сочинений, был настолько мал, что типографы постоянно надоедали ему жалобами на убытки, понесенные ими вследствие издания его книг. Декарт собирался совсем бросить писать, «так как, – писал он своему другу Шаню, – публика меня знать не хочет». Несмотря на плохой сбыт книг, в 1647 году был издан французский перевод как «Размышлений», так и «Начал». Оба перевода были просмотрены и исправлены Декартом, так что французские издания его сочинений вообще предпочитаются латинским даже в тех случаях, когда они были написаны автором по-латыни.
В 1648 году Декарт был вызван в Париж. Это было третье путешествие его во Францию за время пребывания в Голландии. Первые два, в 1644 и 1647 годах были связаны с хлопотами по наследству. В родной семье Декарт не пользовался привязанностью и отчужденность его от родных была настолько велика, что его не сочли даже нужным известить о смерти отца, последовавшей в 1640 году. О брате-философе вспомнили только тогда, когда пришло письмо от него к старику-отцу, в котором встревоженный долгим отсутствием писем сын справлялся о его здоровье. Ближайшие родственники, видимо, не прочь были даже воспользоваться отсутствием Декарта для увеличения своей доли в наследстве, и он поспешил приехать во Францию для ограждения своих имущественных прав. В первый приезд его в Париж состоялось торжественное примирение с иезуитами, находившими, что философия его представляет желательный противовес популярной тогда более радикальной философии Гассенди. Во второй приезд влиятельные друзья выхлопотали Декарту у кардинала Мазарини пенсию в три тысячи ливров. Пенсия была пожалована при милостивом королевском рескрипте, в котором признавались великие заслуги Декарта и польза, которую его философия и многолетние исследования принесли человечеству, пенсией же имелось в виду доставить Декарту возможность «продолжать его прекрасные опыты, требующие значительных расходов». В эту свою поездку Декарт познакомился с молодым Паскалем, знаменитым уже в то время геометром и физиком. Злобой дня в ученом мире были тогда опыты Торричелли с барометром, и в беседе Паскаля с Декартом вопрос этот был затронут. Спустя два года Паскаль произвел свой знаменитый опыт на Пюи-де-Дом, и ревнивый Декарт, не допускавший, чтобы какое-либо крупное открытие могло совершиться без его участия, впоследствии говорил, что идею этого опыта внушил Паскалю он. Паскаль заявлял, что идея опыта была внушена ему некоторыми замечаниями Торричелли, и, в сущности, она была так проста, опыт до такой степени напрашивался сам собой, что вряд ли Паскаль нуждался в указаниях Декарта.
