Лев Безыменский - Операция Миф, или Сколько раз хоронили Гитлера
"СМЕРШ" можно упрекать и обвинять во многом. Единственное, в чем генералов, офицеров, солдат этого секретного органа упрекнуть нельзя, - в бездействии. Сегодня по архивным документам и свидетельствам очевидцев, с которыми я беседовал начиная с 1962 года по сегодняшний день, можно установить хронологию их операций, давших основу для тех причесанных и "обобщенных" докладов, которые поступили на имя Сталина.
История обнаружения останков обитателей "фюрер-бункера" не поддается полному восстановлению по ряду причин. Первая из них - специфика этой истории, которая с момента ее начала была строжайше засекречена, как это было свойственно сталинским органам госбезопасности. О подробностях розысков их участникам было приказано молчать, а так как это были кадровые сотрудники органов, то приказ выполнялся неукоснительно, по крайней мере первые 25 лет. Когда же запрет был ослаблен, то ряды участников сильно поредели. Следует иметь в виду и то, что в спешке майских дней 1945 года документы составлялись подчас небрежно и неполно и впоследствии не корректировались. Наконец, когда участники розысков стали вспоминать, что-то оказалось стертым прошедшим временем, и воспоминания потеряли отчетливость.
Эти обстоятельства мне пришлось учитывать, когда в 1965 году - 30 лет назад! - я, изучив документы, стал "объезжать" тех, чьи имена стояли в актах и протоколах. Начальника отдела "СМЕРШ" 3-й ударной армии отставного полковника Ивана Мирошниченко я нашел в Краснодаре, его заместителя Василия Горбушина - в Ленинграде, начальника отдела "СМЕРШ" 79-го корпуса Ивана Клименко - в Одессе, его офицера Георгия Аксенова - в Городке, врача Фауста Шкаравского - в Киеве. В Москве самую большую помощь оказала мне бывшая переводчица Елена Ржевская (Каган), литературный талант которой сочетался с острой наблюдательностью и памятью на детали. Не обошлось, конечно, без разнобоя и даже споров между уважаемыми ветеранами, а это дело деликатное, и не дай бог обидеть кого-либо из них. Мои записи бесед я сохранил и сегодня могу их использовать полнее, чем раньше, ибо некие запреты в 1965 1970 годах еще сохранялись.
Задача поиска выпала на долю контрразведчиков, которые волей событий оказались ближе всего к узловым центрам рейха и к самой имперской канцелярии. Это могли быть контрразведки 3-й ударной или 5-й ударной армии, а дальше дело зависело от умения, настойчивости, чутья и... случая. Этот случай и "выбрал" из многих своим орудием солдат и офицеров 79-го стрелкового корпуса генерала Переверткина, входившего в 3-ю ударную армию. Названный корпус к исходу 1 мая взял рейхстаг, и после окончания боев сотрудники отдела занялись своим делом. Дело же - в первую очередь опрос пленных - само заставило бросить заниматься пустым и бесполезным рейхстагом и переключиться на другой объект, который находился поблизости, на стыке 5-й и 3-й ударных армий, - на рейхсканцелярию.
Хронологически первым свидетельством, добытым в ходе этой операции, можно считать допрос солдата Пауля Марзека, взятого в плен 30 апреля во время боев у рейхстага. 1 мая начальник отдела "СМЕРШ" 79-го стрелкового корпуса подполковник Иван Исаевич Клименко допросил его и узнал, что за два дня до пленения Марзек в группе вновь прибывших для поддержки оборонявших Берлин видел Гитлера во дворе имперской канцелярии. Гитлер вместе с Геббельсом вышел к солдатам и произнес краткую речь
Эти показания подсказали Клименко, куда направить свои поиски, благо что в рейхстаге делать было нечего. Клименко донес в армию о допросе (забавная деталь: он написал, что Марзек видел Гитлера в "гор. Рейхстаг"). Но не будем придираться. Главное: чутье разведчика заставило его не ограничиваться формальной армейской полосой действий, а перенацелиться на имперскую канцелярию.
Тогдашний майор и начальник отдела "СМЕРШ" 207-й дивизии 79-го корпуса, а во время моей беседы с ним пенсионер, Георгий Аксенов вспоминал:
"Вечером 1 мая Клименко позвонил мне и сказал, что бои завершаются и моей задачей будет искать главарей рейха и обнаружить, где находится сейчас Эрнст Тельман. Наутро я и мой комвзвода Ильин с несколькими солдатами отправились в путь и только пересекли Шпрее, как встретили личность, вызвавшую у нас подозрение. "Ты немец?" - "Нет, русский, моя фамилия Мицкевич". Он оказался человеком, попавшим в плен еще в 1941 году, и был диктором немецкого радио на белорусском языке. Он стал нашим "путеводителем" и привел в имперскую канцелярию, где встретил знакомого чиновника из "обслуги" по фамилии Цим. С ним спустились в бункер. "Где Гитлер?" - спрашиваю я. "Не знаю. Говорят, покончил жизнь самоубийством и его сожгли". После осмотра бункера поднимаемся в сад и здесь-то заметили трупы Геббельса и его жены. Мицкевич сразу подтвердил, что это именно они. Я немедля послал Ильина докладывать в корпус, и в сад приехал Клименко".
Первая находка была сделана - характерная для Геббельса "колченогость" подтверждала, что это именно он. Нашли какую-то дверь, положили на нее тела и отвезли их в тюрьму в Плётцензее, где находился отдел "СМЕРШ" 79-го стрелкового корпуса. Там, на кухне квартиры начальника тюрьмы, тела оставались до формального опознания. Первый акт был написан Клименко 2 мая вечером от руки и гласил, что были найдены 8 трупов членов семьи Геббельса{55}.
Клименко так обрадовался своей находке, что не стал обследовать бункер. Это на следующий день сделал офицер из группы того же Аксенова (т.е. из 107-й дивизии) старший лейтенант Лев Ильин. Им 3 мая 1945 года в бункере были найдены трупы шести детей Геббельса и генерала Кребса. Их тоже отвезли в Плётцензее. Позднее сюда прибыли генералы и офицеры из штаба 3-й ударной армии и штаба 1-го Белорусского фронта, известные военные корреспонденты Мартын Мержанов и Борис Горбатов. Была произведена формальная процедура опознания.
Первым опознавателем был вице-адмирал Фосс, представитель гросс-адмирала Деница при ставке фюрера, который был задержан контрразведкой 3-й ударной армии. Он уверенно опознал Геббельса и его детей. То же самое сделали и другие опознаватели. Был составлен акт{56}.
В истории этих дней процедура опознания рейхсминистра пропаганды и гаулейтера Берлина стала начальным этапом розысков. Не беда, что в акте честь находки была отдана не Аксенову с его солдатами, а Клименко, Быстрову и Хазину (их начальникам). Бывало и так...
В поисках мертвого фюрера
Но это было лишь начало. Надо было искать Гитлера - мертвого или живого. Вот рассказ И.И. Клименко о событиях 3 мая:
"Разумеется, мы спрашивали Фосса, где же Гитлер. Фосс не давал определенного ответа и рассказывал лишь о том, что выходил из Берлина вместе с адъютантами Гитлера, а те рассказывали ему, что Гитлер покончил самоубийством и труп его сожжен в саду имперской канцелярии. После допроса 3 мая я решил снова отправиться в имперскую канцелярию, чтобы попытаться найти какие-то ориентиры.
