Станислав Ваупшасов - На тревожных перекрестках - Записки чекиста
- Сейчас принесут.
Я стоял за дверью ни жив, ни мертв. Западня! Все наши усилия и деньги пропали впустую. Надо бы срочно посоветоваться с друзьями, они спят в соседнем номере. Но долгое мое отсутствие может насторожить Казиса. Единственный выход - еще больше напоить офицера и как-нибудь выпроводить вон девицу.
В номер я вернулся не один, а с официантом, который принес на подносе бутылку крепкого вина и закуску. Сделав два-три глотка, Казис опьянел до того, что еле встал на ноги, доплелся до моей кровати, растянулся и сразу же захрапел. Притворяется или действительно спит? По всем признакам спит, и довольно крепко. Я оглянулся на Ките и увидел, что она манит меня в коридор. Подумав, пошел за нею. Здесь она быстро-быстро зашептала:
- Вы, конечно, опасаетесь меня. Но прошу вас, поверьте мне. Я ваш друг. Вам немедленно надо уходить, иначе будет поздно!
Я был ошеломлен, так как не без основания считал Ките и ее подругу агентами контрразведки. Но она почти дословно повторила мне весь свой разговор с Казисом, который я подслушал, и еще раз умоляюще попросила:
- Поверьте мне... Вы не пожалеете. Я помогу вам. Надо выйти черным ходом, чтобы не увидел дежурный, миновать мост и вброд добраться до другого берега. В этом ваше спасение!
Мои колебания были понятны. Не исключена хитро задуманная провокация, поэтому я возразил:
- Зачем нам бежать? Мы белые эмигранты, нам нечего бояться.
- Товарищ! - волнение Ките было неподдельным.- Товарищ! Клянусь вам именем нашей партии... Не теряйте драгоценных минут.
В жизни подпольщика, разведчика, партизана бывают мгновения, когда надо принимать решение, полагаясь на интуицию. Не поверить Ките - нас все равно схватят. Поверить - есть шанс на спасение. В данном случае лучше идти навстречу опасности, чем пассивно ждать ее.
Окончательно меня убедила последняя фраза Ките:
- Я дала Казису снотворное...
И я решился. Разбудил товарищей и сказал: света не зажигать, одеться и быть готовыми к побегу. Затем вернулся в свой номер, оставив девушку в коридоре. Казис в той же позе спал пьяным непробудным сном. Правая рука свесилась с кровати, из заднего кармана брюк на постель вывалился браунинг. Я сунул его в свой карман, вышел, повернул ключ и на цыпочках направился вслед за Ките. За мной остальные.
Девушка вывела нас черным ходом во двор, погруженный в ночную тьму. Здесь мы обнаружили подругу Ките. В темноте я еле различал ее взволнованное лицо.
- Она поведет вас, товарищи,- сказала Ките.- Не беспокойтесь, она тоже ваш друг. А я вернусь к Казису. Так будет лучше.
На расспросы и рассуждения времени не оставалось. По ночным улочкам и закоулкам, минуя полицейские посты и перекрестки, ныряя в проходные дворы, мы наконец вышли к реке. Проводница показала нам брод и первой, приподняв подол платья, вошла в воду.
Брод оказался неглубоким, и через несколько минут мы уже притаились в лесных зарослях на противоположном берегу.
- Посидите тихонько здесь,- сказала девушка,- а я принесу вам продукты на дорогу. И растворилась в лесу.
- Может, все это нам снится? - проговорил Коля Рябов.- И верится, и не верится.
- Подождем - увидим! - отозвался Юргенсон.- Если бы эта девица пошла за жандармами, зачем было ей вести нас через брод? Гораздо удобней было арестовать нас на том берегу, а еще лучше - в гостинице.
- Верно, по логике выходит так,- согласился я.- А интересно, что скажет начальству Казис, когда обнаружит исчезновение большевиков и своего браунинга? То-то будет потеха.
- Браунинг он мог потерять по пьянке,- заметил Рябов,- и в этом спасение Ките. А насчет нас - пусть уж выкручивается как хочет.
- Всыплет ему Спиридонов,- сказал Роберт.- По первое число!
Где-то за деревьями, за невидимым горизонтом угадывался наступавший рассвет. Начиналась утренняя перекличка певчих птиц. Но всех заглушало воронье. Карр! Карр! Карр! От их зловещих голосов мурашки бегали по спине и прежняя тревога закрадывалась в сердце. Мы ждали, сжав зубы. И не зря. Наша проводница вернулась с двумя караваями свежеиспеченного хлеба и большим кольцом колбасы. Отдав провизию нам, она сказала:
- Желаю удачи, товарищи. Передайте друзьям, что подпольщики Укмерге всегда на посту!
Мы крепко держали ее девичью руку и, поблагодарив за помощь, двинулись в Каунас. Дошли без приключений.
На явочной квартире нас давно ждали местные партийцы и товарищ Метлицкий, благополучно прошедший через все кордоны и в момент нашего появления обсуждавший проблему, как спасти нас из паутины контрразведки. Бочки со смолой были доставлены своевременно: бородатый извозчик не подвел.
Всю ночь мы рассказывали Метлицкому и новым друзьям о том, как вырвались из вражеской западни. С чувством сердечной благодарности говорили о безвестных литовских подпольщиках, в решительный час отважно пришедших нам на выручку. Как жаль, что мы не знали их подлинных имен и фамилий, чтобы впоследствии воздать им должное за риск и самоотверженность, за благородную помощь братьям по борьбе.
Восстание не состоится
Задание выполнено. - По литовским хуторам. - Ситуация меняется. Изнурительные скитания. - Покушение на Плехавичуса. - Красный поп
В Каунасе, тогдашней литовской столице, много садов, бульваров, парков. Августовская пора зарумянила и позолотила листву, погода стояла теплая, безветренная. Мы расположились на скамейке в одном из скверов. На встречу с нашей группой сюда пришел представитель ЦК Компартии Литвы и Белоруссии товарищ Ионас. Это был его партийный псевдоним, подлинной его фамилии, как это нередко бывало, мы не знали.
Выслушав подробный рассказ о наших злоключениях по пути из Вильно, товарищ Ионас поблагодарил за доставленное оружие и сообщил, что Метлицкий получил новое задание, а нам троим впредь до получения новых указаний придется жить в разных концах города на нелегальных квартирах. Мы пожаловались ему на наши плохо сделанные документы, он обещал в срочном порядке заменить их. В противном случае нас могли быстро заподозрить и схватить. Каунас был наводнен шпиками, режим в городе отличался жестокостью, буржуазное правительство не жалело сил и средств для вылавливания революционеров.
Подпольная техника у литовских товарищей действовала исправно, и через несколько дней мы получили новые паспорта. Я превратился в уроженца Литвы Станислава Малиновского, а мои товарищи - в безработных служащих: Юргенсон - в латыша Валдиса Круминя, Рябов - в русского Владимира Федорова.
В те дни я познакомился с Кириллом Прокофьевичем Орловским, молодым начинающим подпольщиком, уже хорошо зарекомендовавшим себя в партизанских отрядах Западной Белоруссии. Под чужой фамилией он жил на конспиративной квартире и ожидал направления в один из районов Литвы для подготовки восстания.
