Калмер Мэри - Шэрон Стоун
Так продолжалось несколько дней. Часто Дугласу и Стоун приходилось после съемок пробираться к ожидавшим их автомобилям под охраной полицейских.
Шэрон говорила, что раньше у нее никогда не было проблем с геями: «До съемок в кино я работала фотомоделью, а в модельном бизнесе геи всегда играли активную роль. Много раз я ходила на свидания с парнем, а к нам присоединялась парочка геев. Я всегда сочувствовала их проблемам. Вот почему шумиха вокруг «Основного инстинкта» была выше моего понимания. Я считала лесбийские отношения в фильме чистыми любовными отношениями. Но в то же время Кэтрин не была лесбиянкой, она была просто компанейской девушкой».
Сообществу геев представилась уникальная возможность использовать шумиху в своих интересах, они постарались заявить о собственных проблемах в полный голос, чтобы их услышали.
В ответ на эту кампанию Шэрон заявила: «Я сочувствую всем меньшинствам. Я считаю, что хотя женщины и не принадлежат к меньшинствам, все же к нам относятся так же, как к меньшинствам. Очень многие женские роли написаны так, что мужчины используют женщин или хотели бы их использовать. Но так не должно быть. Часто ли вы видите на экране героиню, похожую на вашу знакомую? Мне кажется, что в фильме «Основной инстинкт» мужчины и женщины показаны по разные стороны баррикад».
Но эти слова не успокоили протестовавших. Ричард Дженнингс заявил, что героини фильма олицетворяют все негативные стереотипы лесбиянок. Кроме того, геи протестовали против так называемой сцены «свидания с насилием» между Майклом Дугласом и Джинн Трипплхорн.
Активисты Союза геев и лесбиянок стали писать письма американским кинокритикам, в которых говорилось, что ни одна крупная голливудская киностудия никогда еще не выпускала фильм, где главная героиня была бы лесбиянкой с положительным характером, где она бы выступала в роли спасительницы. Они грозились сорвать церемонию вручения премии «Оскар» 1992 года в знак протеста, но им не хватило запала.
По иронии судьбы, годом позже Шэрон Стоун стала звездой этой церемонии, одной из самых эффектных королев вечера.
Но в те летние вечера скандал вокруг кафе «Тоска» продолжался. Даже после решения суда, запрещавшего чрезмерный шум и использование вспышек света, и постоянных приказов активистам не подходить к съемочной группе ближе чем на 35 метров, их выступления не прекратились. Полиция произвела несколько десятков арестов.
Кинокомпания «Каролко» вкладывала в картину огромные деньги, и этот факт усилил протесты. Было ясно, что при таких инвестициях фильм пойдет в разряде «обязательного просмотра», его посмотрит масса зрителей.
Хотя большинство из протестовавших имели весьма отдаленное представление о сюжете фильма, они позволяли себе выносить вердикты. Они слышали, что в картине лесбиянка и бисексуалка убивают положительных мужчин общепринятой сексуальной ориентации, и поэтому требовали, чтобы характеры женщин-злодеек были «смягчены». Они настаивали на том, чтобы полицейского — героя Дугласа — играла женщина, полагая, что иначе фильм окажется «чистой гомофобией, лесбофобией» и опять «извратит реалии нашей жизни». Благотворительный обед, устроенный среди декораций фильма для сбора средств в Фонд помощи больным СПИДом, на котором в роли хозяина выступил Майкл Дуглас, не примирил конфликтовавшие стороны. И все сошлись во мнении, что надо что-то делать. Верхувен, Дуглас, Эстерхаз и Маршалл согласились встретиться с лидерами геев и лесбиянок. Руководство «Каролко» и «Три-Стар пикчерз», которые должны были распространять фильм в мировом кинопрокате, настаивало на соблюдении твердой позиции. Они рассматривали этот конфликт как «медицинский осмотр индустрии развлечений группами с узконаправленными интересами». Руководство Голливуда официально заявило: «Нельзя допускать цензуры со стороны уличной толпы».
Дуглас, Верхувен и Маршалл придерживались этой же точки зрения. Но Эстерхаз в ходе встречи повел себя иначе. Верхувен вспоминает: «Неожиданно — к моему изумлению — Джо заявил протестовавшим: «О’кей, вы правы. Сценарий не годится. Я не хочу оскорблять ваши чувства и собираюсь его изменить».
Верхувен и Дуглас решили, что Эстерхаз их предал, так как съемки шли уже полным ходом. Дуглас сдержанно заявил, что поступок Эстерхаза его очень обидел. Но чуть позднее он признался, что город Сан-Франциско его глубоко разочаровал. За ним закрепилась слава либерального города, гордящегося тем, что он принимает людей с любыми взглядами, буквально отовсюду. В этом крылась одна из причин того, что в Сан-Франциско было такое сильное сообщество геев и лесбиянок, и в то же время Сан-Франциско не сумел стать более открытым и понимающим, в случае права на съемки фильма «Основной инстинкт».
Когда Верхувена спросили, что он думает об изменении Эстерхазом сценария, режиссер ответил, что, по его мнению, изменения вносились не на пользу сценарию, а в угоду сообществу геев. Эти изменения не вписывались в драматургию фильма и ослабляли характеры героев. Все они вдохновлялись не желанием сделать фильм лучше, а стремлением подогнать его под требования рынка, где все характеры выдержаны в политически верном ключе. «Я высоко ценю творчество Джо, — заключил Верхувен, — и считаю, что «Основной инстинкт» — один из его лучших сценариев. С самого начала он был почти идеальным. Я уверен, что в глубине души Джо сознает, что я прав».
Переделанный сценарий был отвергнут. Не потому, что пересъемки обошлись бы в 3 миллиона долларов, а «потому что они подорвали бы достоинства оригинального материала Эстерхаза и ослабили характеры героев, которых он так живо обрисовал, а также нарушили бы целостность всей картины». Таков был официальный ответ. А неофициально на студии «Каролко» назвали поступок Эстерхгаза «распусканием слюней», а его изменения сценария — «полной чушью».
Когда это решение получило огласку, к месту съемок был послан отряд полицейских, экипированных для разгона демонстрантов. Алан Маршалл произвел двадцать пять арестов среди протестовавших, и съемки были продолжены.
Критики Эстерхаза говорили, что он не имел никакого права менять сценарий фильма и просто захотел стать героем в глазах геев. На что Эстерхаз заявил, что это — полный бред, так как во все времена сценарии менялись в ходе съемок. Оправдываясь, он пытался доказать, что всегда относился с уважением к зрителям, что геи — такие же полноправные члены общества, как и все остальные, и что ранее он написал три киносценария именно о несправедливом отношении к меньшинствам, призывая общественность к терпимости и лояльности.