Василий Ершов - Дневник графомана
Вот так и наши старые летчики не понимают, зачем нашей величайшей державе, которая сама столько лет клепала во-от такими заклепками летающие рыдваны, – зачем ей эти компьютерные аэробусы. Зачем этот английский язык. Зачем новое правовое поле. Почему мы должны слушать ИКАО. Почему не учат новые кадры в летных училищах. Почему нам, с нашими традициями великой авиационной державы, требуются иностранные пилоты. И если уж державе нужны пилоты, то почему она не организует обучение английскому. И так далее.
Я плавно съезжаю с зашмыганного столба небесной романтики на грешную землю. Не держат руки. Не за что мне там ухватиться. Разочаровываюсь. Никому это не нужно, кроме разве экзальтированных домохозяек да не набравшихся ума мальчиков, которые поумнеют через пару лет и меня же освищут.
Но надо уж нагнуть себя, дооформить дневники, выложить их в интернет… и найти себе новое увлечение в жизни. Без увлечения я не могу.
И вот тут встанет стена. Куда ткнуться, когда раздам все долги?
Просто созерцать я не смогу, буду брюзжать и отравлять себя негативом. Нужна следующая цель, чтобы, засыпая, представлять себе новое увлечение в деталях.
5.11.
Встретился с Васей Лисненко, часок хорошо побеседовали, подарил ему книги, пообещал распечатку «Страха полета», на днях завезу.
Он сидит дома, как и я, жрать варит. Жена врач, 62 года, устала, хотелось бы на пенсию, да страшно потерять работу и нищенствовать. Ну всё точно как и у нас. Дети устроены, заняться нечем. Гниет у телевизора, читает газеты, общается с несколькими летчиками-пенсионерами, вот и со мной. Компьютера нет. Перенес легкий инсульт.
Воспоминания, да еще надежды, что пенсию нашу всю отдадут под эгиду государства, чтоб не трястись за эту дурацкую доплату, – вот все, что ему осталось в старости.
Вася, да Серега Пиляев, да вот я, – трое нас осталось, кто летали командирами на Ан-2, Ил-14, Ил-18 и Ту-154. Нет, вру, Серега с Ан-2 сразу пересел на Ил-18. И все по 35 лет пролетали. И все сами ушли на землю, почувствовав начало деградации и не дожидаясь списания по здоровью.
А вечером забежал Олег. За два года он налетал уже больше тысячи часов; в принципе, можно переучиваться на приличную технику. Они с Игорем отправили резюме во Владивостокавиа, и вроде им пообещали где-то к весне на А320. Но и «Сибирь» вроде скоро набирает на переучивание разогнанных тушечников – на Б-737, в «Глобус».
Конечно, ребятам хотелось бы к Денису под крылышко, там ведь уже Костя и Дима; да и «Боинг» им более симпатичен, чем «Эрбас».
А Макс уже ушел из Катэка в Аэрофлот, на импортную технику, именно на «Эрбас». Этот парень себе на уме, он грамотный, далеко пойдет.
Олег вполне оценил то, что ему пришлось всерьез полетать на реальном, железном самолете Ан-24, прочувствовать переходную после Ан-2 двухмоторную машину. Это уже настоящий пилот.
Денис тут дал отзыв на мои дневники. В общем, ему понравилось: в них показано, как думающий пилот переживает катастрофу, как видно его мировоззрение – запуганного расшифровками человека. Не по душе же ему то, что называю фамилии людей, допустивших неблаговидные проступки.
Я над этим этическим моментом все время ломаю голову. Видимо, надо как-то избегать называть людей, совершивших ошибки. А победителей называть можно. Ну, придется учесть, выправлю.
Люди думают, что это – мое новое произведение, сочиненное в виде дневника, ждут, что я им выдам прям шедевр. А я только выкладываю то, что было написано горячей рукой 25 лет назад.
9.11.
Никак не засяду за продолжение дневника. Тяну и тяну. Прочитал две тетрадки: одна, 96 листов, потребует большого терпения и труда; вторая, 48 листов, полегче и поинтереснее: о посадке в Сочи.
Пытаюсь скрыть фамилии, чтобы было и тактично, и не отталкивало. Где заменяю фамилию должностью, где пишу типа «Вася Е.», где просто опускаю, не называя лица. Надо срочно выправить на Прозе ру и дождаться, когда Мошков даст возможность сделать то же и на Либ ру.
17.11.
Вчера в 9 утра Олег привез ко мне Диму. Ну, что скажешь: молодой капитан Боинга, красавец, в фуражке сдубами… И как сели мы скромненько обмывать коньячком – так и до вечера. Были слова благодарности… Дима привез мне в подарок модель Боинга-787, «Дримлайнера», в раскраске «Сибири».
День пролетел как одна минута.
По словам Димы, отношение ко мне среди действующих летчиков уважительное, но взгляды на мои опусы – разные. Ну, так и должно быть. Ребята, которые везли его, когда он сказал, что едет в гости к Ершову, были поражены, передавали приветы и пр. Поговорили о Денисе: он у него замкомэски. Хвалит он Дениса, готов век с ним работать. Конечно, Денис педант, фанатик… да они все такие. Но это столпы Авиации.
Весь день сегодня просидел у компьютера, выправил на Прозе «Рассказы» и «Раздумья», начал «Откровения». Совсем другое впечатление, когда есть абзацы и пропуски, а заголовки набраны прописными буквами.
22.11.
На авиа ру кто-то дал ссылку на мои дневники у Мошкова. Вялая ветка.
Я молчу, меня как бы вообще нет. Боже упаси сейчас на ветку вылезти: не отмоешься. Уроки Поправкина я усвоил.
На Прозе резко возросло количество моих читателей.
А тут надыбал я в интернете мемуары истребителя Леонида Механикова, пролистал: понравился язык, грамотность. Ну, он из довоенного поколения, военное детство. Летал на первых реактивных, потом списали по сердцу. Скачал, почитаю.
23.11.
Читаю Механикова – нравится! Какой молодец: пишет совершенно свободно, эмоционально, и с юмором, и без натуги и искусственности. Свежо пишет. Почему я о нем нигде раньше не слыхал?
24.11.
Снег, снег, снег. Засыпало все; в городе дни жестянщика. Думаю, дорогу на дачу пока не чистят; да мне там пока и делать нечего.
Сижу себе, печатаю дневники. Заставляю себя не выкладывать мысли о политике и всяческие «разсуждения». Но и не только же рассказывать чисто о полетах – кое-что и около них, летная жизнь 80-х годов.
Я вот прихожу, да уже пришел, к выводу, что все эти форумы – тусовка болтунов. Это стая, охотно кусающая все то, что отличается от ординара. Поэтому надо от них быть подальше.
Тот форум авиа ру, который помог мне встать на ноги как писателю, давно почил. Редко-редко встретишь знакомый ник. И хоть мне совестно и давит чувство неоплаченного долга, я все-таки дистанцировался. Нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Поэтому не выступаю.
