Кейстут Закорецкий - Разгром Виктора Суворова
Обратили внимание на выделенные слова?
Почитаешь такое, и может возникнуть правило, что любой (ЛЮБОЙ!!!!), кто сидит в любом (в ЛЮБОМ!!!!) окопе, имеет боеприпасов ВАЛОМ!!!! И палить из них может неограниченно долго. Пока не закончатся сменные стволы к пулемету. Или когда не начнет «съезжать» «крыша» у стреляющего.
Почему же тогда немецкий генерал-лейтенант фон Гартманн покинул свои блиндажи в три этажа с вмурованными печками и гардинами и добровольно в здравом уме вылез в полный рост на поверхность, взял в руки винтовку с последними патронами и пошел искать смерть? (И нашел!)
Можно правильно ответить: «Ну так у них же боеприпасы заканчивались! Нечем уже было отбиваться от наступавших советских войск!»
Правильно. А почему боеприпасы заканчивались? А потому, что 6-я немецкая армия в результате окружения оказалась отрезана от тылового обеспечения. И все! Сидеть в окопе и ждать, пока придут русские и возьмут в плен, не очень хотелось. А пока было куда отступать (и чем иногда отстреливаться) – отступали. Но было понятно, что долго так продолжаться не будет. И то (боеприпасы) и другое (место для отступления) неумолимо заканчивалось. И все больше усиливалась необходимость последнего решения – или плен, или смерть.
Кроме того, не только требовались боеприпасы. Кроме них, каждый день надо было пополнять передовую линию «маршевыми пополнениями», чтобы было кому отстреливаться вместо раненых и убитых. В какие количества может все это выливаться? В мемуарах полковника Адама я расчетов не нашел (да особо и не искал, прочитав только раздел про пленение Паулюса). Но за чуть более полгода до гибели 6-й немецкой армии в Сталинграде, в июле 1942 г., в подобной ситуации оказалась советская Приморская армия в Севастополе.
5
Официально считается, что последним днем «второй» обороны Севастополя было 3 июля 1942 г. А что и как было дальше, историки уточнять не любят. Ибо на следующий день, 4 июля, у последней большой группы защитников города в районе 35-й береговой батареи окончательно закончились боеприпасы, и тот день стал первым днем массовой сдачи советских воинов в плен к немцам. Отступать им уже было некуда – позади Черное море. Они до последнего надеялись на «эскадру» для эвакуации, но в последние ночи перед 4 июля к ним приходили лишь небольшие морские охотники и подлодки. И прилетело несколько «Дугласов».
Про кошмар той ситуации можно почитать в книге капитана 2 ранга в отставке И.С. Маношина «ИЮЛЬ 1942. Падение Севастополя», Москва, «Вече», 2009, 288 стр. (Серия «Военные тайны ХХ века»). В ней и приводятся цифры, сколько чего требовалось для удержания обороны. В частности, после овладения Керченским п-вом немцы с 20 мая 1942 г. начали перебрасывать свои войска под Севастополь. Одновременно с 20 мая по 1 июня они проводили артиллерийскую пристрелку боевых порядков войск СОРа («Севастопольского оборонительного района»). Которая в период со 2 по 7 июня усилилась, перейдя в артподготовку параллельно с бомбежками авиацией.
7 июня утром, после 2-часовой артподготовки, немцы начали наступление («3-й штурм»). Главный удар они наносили силами 54-го армейского корпуса с севера в направлении северо-восточного берега Северной (Севастопольской) бухты. Вспомогательный удар с юго-запада наносил 30-й армейский корпус. Общее командование осуществлял генерал-полковник Манштейн. Завязались тяжёлые бои. Но в связи с господством немецкой авиации и трудностями в морском снабжении с Кавказа у войск СОРа возникли проблемы с боеприпасами и маршевыми пополнениями. В результате советские войска стали отходить.
Оборона города полностью зависела от подвоза боеприпасов морем и по воздуху. Однако после захвата Керченского полуострова немцы получили возможность усилить блокаду морских путей вдоль крымского берега (до 70 миль в радиусе от города). По крайней мере, в дневное время. А ночное в связи с приближением лета продолжало сокращаться. Все это привело к постепенному сокращению суточной подачи в Севастополь разных грузов и маршевого пополнения, которого командование СОРа просило под 1000 чел. в сутки. В первые дни немецкого штурма (7—18 июня) СОР расходовал ежесуточно около 580 тонн снарядов. Потом их расход сокращался и в конце июня составил менее 100 т в сутки. По этой причине орудия свозились в районы бухт от Стрелецкой до Казачьей (к самому западному мысу Херсонес и 35-й ББ), где к утру 30 июня сосредоточилась основная масса артиллерии без снарядов. До последнего была надежда получить их с подводных лодок. Но их пришло мало. Как и прилеты самолетов ночью. Кризис обороны неумолимо приближался. Зенитная артиллерия (за исключением Херсонесского аэродрома) тоже стояла без снарядов. Немцы знали об этом, и их авиация днем безнаказанно летала на низких высотах, ведя огонь по всему, что движется.
Итак, отметим: чтобы удержать наступление 2 корпусов, требовался расход под 600 тонн боеприпасов в день. Вот тогда пожалуйста, сиди в окопе с «большим запасом патронов». А когда тыловое обеспечение резко уменьшается или вообще прекращается, то сиди или не сиди в окопе – оборону не удержишь. И никакие оды трехэтажным подземельям не помогут.
Во что это вылилось в первые дни июля 1942 г. под Севастополем в районе 35-й береговой батареи и бухтой Казачьей и Камышовой? Там на кусочке земли 5 на 3 км скопилось много советских бойцов, командиров, раненых, убитых и гражданских жителей. По данным Политуправления ЧФ, осталось неэвакуированными всего 32 480 человек. Из них начсостава – 2813. Сержантов и рядовых – 29 667. 1–3 июля они ещё пытались оказывать сопротивление, разыскивая боеприпасы, в том числе к трофейному оружию. Но потери быстро росли. Кстати, Суворов в главе про окопы упоминает пример тактики обороны 25-й Чапаевской дивизии в Гражданскую войну, когда Анка-пулеметчица в упор из «максима» расстреливала шедших в атаку белогвардейцев. Так вот, остатки 25-й Чапаевской и 388-й стрелковых дивизий в начале июля 1942 г. погибали в районе 35-й ББ под Севастополем.
Обстановка была кошмарной. По воспоминаниям на стр. 169–170, условия обороны в то время были такими:
– на всей береговой кромке на глубину до 300 метров плотной массой от бухты Стрелецкой и до 35-й батареи был сосредоточен весь автотранспорт;
– над пропастью круч обрывистых скал через 50—100 метров были спущены вниз закрепленные веревочные канаты, по которым лазили бойцы на отдых, располагаясь на террасах и в углублениях берега моря;
– внизу, у берега моря, бойцы рыли лунки для поступления в них соленой воды, которую они пили, утоляя жажду. Пить таким способом слабо опресненную воду неприятно, но другого выхода нет;
– заняв на подступах к мысу Херсонес на открытой местности круговую оборону, бойцы укрепляли окопы, а в районе 35-й ложной батареи использовался старый земляной оборонительный вал, но советская оборона простреливалась со всех сторон артиллерией противника, миномётами, не говоря об авиации;
