Игорь Князький - Калигула
История очень быстро доказала полную правоту Тиберия. Три года спустя злейший враг Рима, погубитель легионов Вара Арминий погиб в междоусобной войне. Рейнская граница стала прочной и вполне безопасной.
Теперь путь Германика и его семьи лежал в Рим. Вместе с родителями туда возвращался и пятилетний Гай. Возвращение славной семьи было в буквальном смысле слова триумфальным. 26 мая 17 года Юлий Цезарь Германик торжественно отметил триумф над «херусками, хаттами, ангривариями и другими народами, какие только обитают до реки Альбис»{66}. Согласно традиции триумфальных шествий везли захваченную у германцев добычу, вели пленных, среди которых была жена злейшего врага Рима Арминия, державшая на руках своего маленького сына, родившегося уже в римском плену, несли специальные доски с надписями, перечислявшими победы Германика, картины, изображавшие сражения, леса, горы и реки Германии. Но все внимание восторженных римлян, десятки тысяч которых приветствовали триумфатора и его воинов, конечно же было приковано к колеснице, на которой находился сам Германик и пятеро его детей, среди них — и наш герой, пятилетний Калигула, рядом с ним — старшие братья Нерон Цезарь и Друз Цезарь, младшие сестры — Друзилла и Агриппина. Этот день представляется самым счастливым днем этой большой и достойной семьи. Позади тяжелые испытания, и вот она, величайшая награда, какую только может заслужить римский воин. Кто может предположить в такой славный миг, что впереди у семьи Германика и Агриппины одни только беды? Совсем немного лет впереди у Германика, побольше у Агриппины, но конец ее будет ужасен… Из пятерых детей одна дочь умрет от жестокой болезни во цвете лет, остальных же ждет смерть насильственная, не исключая и того, кому суждено будет достичь высшей власти в Риме и сменить на Палатинском холме ныне правящего императора Тиберия. Но пока все ликуют. Зрителей восхищает прекрасная внешность полководца-триумфатора: рослый, отменно сложенный, с красивым открытым лицом и располагающей улыбкой, да и о его высоких нравственных качествах всем тоже хорошо известно. Особый восторг конечно же вызывает вид пятерых очаровательных детей. Ну можно ли в такой миг быть более счастливым отцом? Счастливы и дети. Гай третий раз в жизни участвует в историческом событии. Но если в первых двух случаях он не осознавал их значимости, то сейчас, рядом с отцом, в окружении братьев и сестер, мальчик понимает величие происходящего и сохранит о нем память навсегда.
Торжественное возвращение Германика в Рим было увековечено на специальном барельефе, маленькая копия которого сохранилась в виде украшения ножен меча, обнаруженных много веков спустя близ современного года Майнца на берегу Рейна. На барельефе был изображен сидящий с обнаженным торсом Тиберий, которому стоящий рядом Германик передает лавры победителя; на заднем плане — бородатый бог войны Марс в шлеме, с копьем и щитом в руках и крылатый герой, также держащий щит и копье{67}.
День триумфа — счастливый день, и никто не мог предположить, что совсем скоро подтвердится роковая истина: «Недолговечны и несчастливы любимцы римского народа»{68}.
Глава II
«НЕДОЛГОВЕЧНЫ И НЕСЧАСТЛИВЫ
ЛЮБИМЦЫ РИМСКОГО НАРОДА»
Когда Тиберий, призывая Германика в Рим, извещал его, что на всех остальных рубежах Римской империи царят мир и спокойствие, он явно приукрашивал действительное положение. Провинция Африка в то самое время, когда римляне торжествовали победу над германцами, стала подвергаться жестоким грабительским набегам мятежного предводителя Такфарината. Этот нумидиец, подобно германцу Арминию, служил в римской армии, однако при первом удобном случае покинул ненавистную ему службу. В свободных от римского владычества нумидийских кочевьях к югу от провинции Африка, Такфаринат, используя приобретенный за время службы в римском войске немалый военный опыт, быстро собрал боеспособное войско и начал тревожить римские владения неожиданными и стремительными нападениями. Римляне, никак не ожидавшие такого поворота, не сумели быстро организовать отпор лихим конным отрядам нумидийского предводителя. Более того, успехи Такфарината вдохновили еще и вождя мавров (Мавретания занимала земли современных Западного Алжира и Северного Марокко) Мазуппу на набеги на римские владения. Тогда римляне отнеслись к происходящему всерьез и наместник Африки Марк Фурий Камилл, опираясь на силы подчиненного ему легиона и вспомогательных войск, быстро одержал победу над нумидийцами и маврами. В Риме доблесть Марка Фурия Камилла оценили высоко: он получил знаки отличия триумфатора.
На другом конце Империи, на Балканах, беспокойство римлян вызывали события в царстве Фракия (территория современной Болгарии), зависимом от Рима. Там после смерти покорного римлянам царя Реметалака, скончавшегося в том же году, что и божественный Август, правили два преемника: Котис, его сын, управлял землями к югу от Балканского хребта, примыкавшими к римским владениям в Македонии; Рескупорис, его брат, правил землями к северу от Балканских гор, которые граничили с римской провинцией Нижняя Мезия в Нижнем Подунавье. Рескупорис вскоре решил, что племяннику достались лучшие земли, и стал нападать на его владения. Вскоре дело дошло до открытой войны, в которой Рескупорис взял верх. Котис бесславно погиб, будучи врасплох застигнутым во время пира. Римлянам пришлось силой оружия наводить порядок во Фракии, и военные действия длились несколько лет.
Самой же сложной, пусть пока и не грозившей войной, была ситуация на Востоке. Здесь Рим имел опасного и непредсказуемого соседа — Парфию. Эта могущественная держава охватывала обширнейшие земли междуречья Тигра и Евфрата (современный Ирак), весь Иран, территорию современной Туркмении до Амударьи, южную часть Закавказья. При Августе Риму удалось заставить Парфию считаться с римским могуществом, но там никогда не забывали о славе тех, «кто умертвил Красса, изгнал Антония»{69}. Камнем преткновения между двумя великими державами античного мира была Армения, иметь в которой преимущественное влияние жаждали и Рим, и Парфия.
Римляне впервые оказались на рубежах Армении в 66 году до н. э., когда известный полководец Лукулл, более знаменитый впоследствии своими изысканными пирами, нежели ратными подвигами, преследовал разбитые им войска царя Понта Митридата, чьим союзником был армянский царь Тигран Великий. Но Лукулл не сумел завоевать должного доверия у собственных легионов, которые, возможно и не без оснований, полагали, что их полководец присваивает себе львиную долю добычи, обделяя рядовых воинов. Солдатский бунт привел к тому, что в Риме народный трибун Манилий предложил передать командование восточными легионами Гнею Помпею Великому. Помпей добил Митридата и победил Тиграна Великого. С этого времени воздействие Рима на дела в Армении становится постоянным и временами очень настойчивым.
