Александр Карелин - Афганская война глазами военного хирурга
Пока капитан говорил эти заумные медицинские вещи, солдат слушал его вполуха. Тогда Голущенко начал «давить» на него симптомами, причем не спрашивал о них, а утверждал. Солдату оставалось лишь кивать головой, все более округляя глаза. Эти «рубленые» фразы хирург «вколачивал», как гвозди, в голову парню… Боли или неприятные ощущения в яичках тянущего, давящего характера, чувство тяжести в мошонке после тяжелых физических нагрузок, тепловых процедур или длительных периодов вертикального положения тела. При переходе в горизонтальное положение боли проходят. Варикозно расширенные вены в верхней половине мошонки в виде пучка червей (это сравнение привело в ужас солдата) увеличиваются в размерах в вертикальном положении тела, а в горизонтальном спадаются. Яичко на пораженной стороне в запущенной стадии может иметь меньшие размеры по сравнению с другим.
Наконец, когда капитан популярно объяснил перепуганному солдату, что с таким отклонением в будущем будут проблемы с женщинами, тот тут же дал согласие на операцию. А уж после операции можно будет этого художника подержать подольше — пока все не нарисует и не напишет для нужд стационара.
Теперь Голущенко сам решил и прооперировать парня, а ассистентом попросил быть ординатора отделения старшего лейтенанта Невского Александра. Операция была, в общем-то, пустяковой: разрезом параллельно паховому каналу внебрюшинно (не вскрывая полости живота) выделить и перевязать расширенные вены, по которым осуществляется отток крови из яичка, направить кровоток по здоровым венам. Операцию такую обычно делал один хирург, но тут пришлось подчиниться воле начальника.
Выяснив, что солдат со смешной фамилией Кочерга готов к операции, Голущенко опять обратился к дежурной сестре:
— А кто у вас занимается уборкой в стационаре? Я выяснил, что плохо работают кондиционеры в палатах, больные жалуются. А кое-где они совсем не работают. Я заглянул в один такой — там все забито пылью. Короче, сейчас во время обхода (я на него уж не пойду) проверьте во всех палатах кондиционеры на предмет пыли, а потом поставьте задачу все прочистить и помыть. А после обхода пойдем на операцию. — Это он уже обращался к капитану Зыкову. Тот лишь кивнул головой.
Терапевты отправились проводить обход в своих палатах, а хирурги — в своих.
Уже начался октябрь, не было изнуряющей жары, надобность в кондиционерах отпадала, но решили все же выполнить распоряжения своего медицинского начальника. Старший ординатор отделения Николай Сергеев лучше всех разбирался в устройстве кондиционера, он был старожилом в Медроте, поэтому ему и предоставил начальник отделения проверять эту самую пыль.
Поочередно заходили в палаты, осматривали больных и раненых, а Николай сразу шел к окну и снимал защитную решетку кондиционера, находил злосчастную пыль, показывал старшей сестре, она делала пометку в тетрадке: почистить.
Обходили уже третью палату. Там как раз и лежал Юрий Кочерга, солдат-художник, подготовленный к операции. Его осмотрел сам начальник отделения, согласился с диагнозом, дал краткие наставления Невскому, как ассистенту на предстоящей операции.
Сергеев, как уже обычно, сразу прошел к окну, открутил решетку кондиционера. Все взоры солдат, находящихся в этой палате, с тревогой следили за его действиями. Больше всех крутил головой художник.
— Что это? — Раздался вскоре голос Сергеева. Он разворачивал бумажный сверток, из которого прямо на пол посыпалась спрессованная трава, среди нее оказался и пакет с растением, уже измельченным до удобного для курения размера.
Вся палата замерла.
— Ба, это же травка для курения! — Сам догадался капитан Николай Сергеев. Он понюхал, кивнул утвердительно головой. — Чье это?
Грозный вопрос врача вывел из оцепенения солдат. Все сразу зашевелились, загалдели, выражая полное недоумение. Судя по возмущенным голосам, это они, якобы, все видели впервые.
— Так, если через двадцать минут не разберетесь, чье это добро, то всех выпишу к чертовой матери за нарушение режима! — Это уже Зыков решил применить свою власть. — Лечитесь потом, где хотите.
Он первым вышел из палаты, за ним поспешно вышли врачи и медсестры. Пакет с «гадостью» Сергеев забрал с собой.
Обошли остальные палаты. Больше сюрпризов в кондиционерах не попалось. Собрались в ординаторской. Зыков кипел от негодования. Выяснив в чем дело, Голущенко тоже воспылал возмущением, требуя разобраться и «выкинуть чертового наркомана» из отделения.
Сергеев и Невский ждали, какое решение примет начальство. Конечно, это было неприятно — дойдет до политотдела, они такой крик поднимут. Еще бы — в Медроте больные принимают наркотики, пусть это и в виде курева. Какая разница?!
В дверь заглянула дежурная сестра, она явно была чем-то напугана.
— Что случилось? — Сразу обратил на нее внимание Голущенко. — Пора уже начинать операцию. Все там готово?
— Никак нельзя проводить операцию, — сестра Людмила зашла в ординаторскую и прикрыла за собой дверь. — Там такое…
— Что еще? — В один голос спросили Зыков и Голущенко.
— Там змея лежит под операционным столом. Меня Таня, операционная сестра, послала за вами. Она тоже выбежала оттуда со страха.
— Что?! — теперь уже четыре хирурга спросили, открыв от изумления рот.
Все бросились в операционную.
2Операционная сестра в стерильных перчатках, накрытых стерильной же салфеткой, стояла в уголке комнаты, служившей предоперационной. Ее лицо выражало крайнюю степень сосредоточенности, она не спускала глаз с закрытой двери в операционную.
— Что там? — Голущенко решительно взялся за ручку двери
— Сам посмотри. Под операционным столом лежит…
Немного помедлив, Александр все же рывком распахнул дверь, заглянул, потом осторожно, точно ступал на минное поле, зашел в комнату. За ним точно так же, «ступая на заминированное поле», зашли трое остальных хирургов. В операционной никого не было. Обошли все помещение, заглянули во все уголки. Никого.
— Никого! — Подвел итог Голущенко. — А тебе не могло померещиться? — обратился он уже к заглядывающей через дверь Татьяне.
— Я же не слепая! И потом она так страшно шипела и шуршала. Я так и вылетела пулей, Люда прибежала на мой крик, она дверь еще закрыла, тоже эту тварь видела.
— Не нашли мы ее. Даже, если была, вы ее, девчонки, своими истошными криками напугали. Вот она и уползла обратно. Наверное, в вентиляционное отверстие заползла. После ремонта его еще не закрыли мелкой сеткой. — Капитан уже успокоился, как и все его коллеги-офицеры, распрямился всей своей огромной фигурой. Он снисходительно улыбался, глядя на девушку. Мол, что с нее взять — девчонка! Потом посмотрел на начальника отделения Зыкова: «Говорил тебе, что надо срочно отверстие это закрыть. Вот и протянул. Ладно, все расслабьтесь. Хорошо, что хорошо кончается».
