Пол Баррел - Королевский долг
Троны с позолоченными ножками и подлокотниками располагались рядом, на красных спинках золотыми нитками были вышиты буквы: EIIR на одном, Р [10] на другом. Как и положено, трон королевы был немного выше трона герцога Эдинбургского. Разумеется, Диана прекрасно понимала все свои новые привилегии.
А еще леди Диана прекрасно плавала. Почти каждое утро она, как и принцесса Маргарет, отправлялась в бассейн, уложенный белой и голубой плиткой, с трамплином и вышкой. Чтобы попасть в этот бассейн, ей приходилось пройти по коридору мимо Бельгийских апартаментов, а в этом коридоре она часто встречала горничную Марию Косгроув. Сначала они просто обменивались любезностями, потом стали иногда переговариваться, и постепенно начали подолгу болтать о жизни во дворце. Обе явно любили поговорить. Мария не была манерной девушкой, и леди Диана нашла себе нового дружелюбного союзника, каким раньше для нее был Марк Симпсон.
Прислуга любила леди Диану. Она вписалась в жизнь, которая протекала в крыле прислуги, гораздо лучше, чем в ту, которая протекала в главных помещениях дворца; возможно, так получилось потому, что Спенсеры знали обе стороны жизни — и жизнь прислуги, и жизнь аристократии. Бабушка леди Дианы Рут, леди Фермой, была близкой подругой королевы-матери и камеристкой королевы. Отец, граф Спенсер, был конюшим Георга VI. В лице дворцовой прислуги будущая принцесса нашла простую и веселую компанию.
По коридорам, застланным красными коврами, леди Диана шла торжественно и осторожно, опасаясь свернуть не туда, а вот по выложенному плитками полу в крыле для прислуги она шла быстро и свободно. Она часто сидела с Хранителем столового серебра Виктором Флетчером, серьезным йоркширцем, который вечно покусывал дужку своих очков в черной оправе, словно черенок трубки. Он знал многое о почтении и преданности и с удовольствием делился своими мыслями с благодарной слушательницей, которая относилась к нему с уважением и называла его «мистер Флетчер». Он всегда удивлялся, что ей интересно, чем он занимается. Диана заходила на кухню и болтала с шеф-поваром Робертом Пайном, высоким, красивым мужчиной с густыми черными волосами и усами. У него было великолепное чувство юмора плюс девонский акцент, и леди Диана всегда весело смеялась. Он всегда угощал ее шариками домашнего мороженого или хлебным пудингом. Леди Диана приходила в столовую для прислуги и разговаривала с главной горничной Энн Гарднер — под ее строгим, всегда чистым и выглаженным одеянием скрывалось незаурядное чувство юмора, с которым она подмечала вокруг массу забавного. Леди Диана с удовольствием слушала эти байки, поглощая тонны хлопьев.
Иногда она заглядывала в бельевую, чтобы перекинуться словечком с девушками, которые стирали белье, а также на кухню, чтобы поболтать с шеф-поваром Мервином Уайчерли. Это был коренастый, крепкий мужчина, который увлекался бодибилдингом и называл вещи своими именами, что всегда веселило Диану. Ей нравилась его деликатность, скрытая за грубоватыми манерами. Вскоре он стал одним из ее любимцев. Другим ее союзником была Эвелин Дагли, горничная из Детского крыла. В ней и Марке Симп-соне Диана нашла своих первых друзей. Эвелин — робкая, старательная девушка, которая любила свою работу наравне с хоккеем, всегда пыталась сделать так, чтобы Диане было уютно в своих комнатах, а также занималась ее разрастающимся гардеробом.
У леди Дианы появилось много друзей среди прислуги, ее другом стал даже Сирил Дикман, главный камергер — наш начальник. Можно предположить, что он смотрел на всех с презрением, но на самом деле это был очень добродушный и общительный человек. Он был для нее этакий папаша и как никто другой понимал, что Диане сейчас очень тяжело. Он прекрасно разбирался в королевских делах и был ходячим учебником по придворным традициям, этикету и церемониям. Она не забыла его доброту и то, что он проводил с ней в те дни много личного времени. Позже, в замке Балморал, она приглашала мистера Дикмана, известного как превосходного танцора, исполнить с ней фокстрот или вальс на балу для прислуги. Она так подружилась со слугами, что вскоре стала бродить по дворцу в поисках тех, кто занимался своими обязанностями, чтобы поболтать и послушать новости. Это было неположено по этикету, и некоторые слуги предпочитали общаться с Дианой только в крыле для прислуги, хотя и не говорили ей этого.
Несмотря на то что у Дианы появилось много друзей среди прислуги, не все одобряли ее поведение. Среди слуг были и такие, кто считал, что традиции и этикет надо строго соблюдать. Некоторым слугам, полжизни прослужившим во дворце, не нравилось, что леди Диана «вторгается в их мир». В их кругу считалось, что Диана должна «знать свое место и не общаться с прислугой». Одна женщина, проработавшая во дворце сорок лет, глазам своим не поверила, когда увидела, как леди Диана открыла буфет и сама взяла печенье. «Это было верхом дурных манер», — сказала возмущенная женщина. Один из шеф-поваров даже загородил ей проход, когда она собиралась зайти к нему на кухню. «Вам не следует приходить на кухню», — резко сказал он. Леди Диана, привыкшая к тому, что в крыле для прислуги к ней относятся очень дружелюбно, развернулась и побежала в основную часть дворца.
Однако большинство слуг, особенно молодых, с радостью встречали леди Диану, не обращая внимания на строгий этикет. Они называли ее «свежим ветром, подувшим из главной части дворца».
Однако мало кто знал, что в то время леди Диана как раз подыскивала себе надежных слуг для двух домов принца и принцессы Уэльских — поместья Хайгроув в Глостере и апартаментов в Кенсингтонском дворце в Лондоне. Принц Чарльз купил Хайгроув, трехэтажный особняк в георгиан-ском стиле, в 1980 году, за год до помолвки. Это поместье находилось в восьми милях от Гетскомб-парка и принцессы Анны, рядом с Бофорт-Хант и недалеко от Боулхайд Мэнор, где жили подполковник Эндрю Паркер Боулз и его жена Камилла.
Широко улыбаясь, принцесса Уэльская легко бежала по красному ковру, держа в одной руке светлые шелковые туфельки, а на другую намотав шлейф от свадебного платья длиной в двадцать пять футов. Устав от помпезности свадебной церемонии, она наслаждалась этими редкими мгновениями, когда она могла отдохнуть от этикета и побыть собой. Всего несколько минут назад весь мир увидел, как она поцеловала своего принца на балконе Букингемского дворца. Это произошло 29 июля 1981 года.
Эта счастливая невеста застала меня врасплох. Я стоял один в своей красной ливрее у стены в королевском коридоре, ожидая, когда Ее Величество вернется в свои апартаменты, — тогда я пойму, что свадебная церемония перемещается из Главного зала в Картинную галерею со стеклянным потолком, где пройдет свадебный завтрак.
