Александр Кожевников - По тонкому льду. О нравах в хоккее
Шадрин с Зиминым, пожалуй, тренеры именно нынешнего периода. Они, по-моему, органично вписались бы в теперешний антураж, в систему клубных отношений. Это их стиль – интеллигентно, умно общаться. Мягкие, вежливые манеры у обоих. Просто они для наставников родились не в то время, сейчас у них, скорее всего, получилось бы.
Тем не менее Зимин отчасти сплотил команду, она ожила. Игра стала более цельной, организованной. И мы с восьмого места переместились на пятое. По итогам чемпионата недобрали три-четыре очка до призов. Банально времени не хватило для медального разгона.
Почти все игроки хотели, чтобы Зимин остался. Но руководство, видимо, считало, что тренер слишком возится с подопечными. Вместо того, чтоб власть употребить. Видимо, со стороны так казалось. Кто-то «сдавал» его, «стучал» наверх. Да, в каждой команде свои коалиции, кто за, кто против. Молодежь отдельно, «старики» тоже. Евгений, по-моему, один из немногих, кто умел общаться с хоккеистами. Если что-то в игроке не устраивало, разносов не учинял, терпеливо ждал. И только когда видел, что человек безнадежен, убирал из состава.
Кстати, с Зиминым у меня всегда были и остаются прекрасные отношения. Не конфликтовали вообще. Дружили и продолжаем дружить. Он любит хоккей, чувствует его, понимает, разбирается в тонкостях – словом, живет игрой. Знаете, когда видишь человека и от души, искренне радуешься встрече, общению с ним, это самое главное. Все наносное, случайное отступает на второй или даже третий план.
«Спартак», невзирая ни на что, был, есть и останется моим любимым клубом. Лучшие сезоны? Каждый хорош по-своему. Какой смысл, например, обижаться на клуб, если у меня травмы пошли одна за другой? Претензии исключительно к себе, лечиться надо до конца. Повторюсь, все годы, проведенные в «Спартаке», отличные! Любимая команда, в которую стремился попасть. И попал, а значит, я счастливый человек. Мог до конца карьеры остаться в родном клубе – не удалось, значит, так сложилась жизнь. Пару раз были близки к чемпионскому званию, но чего-то не хватило, не судьба. Рассуждать, кто виноват, кто прав, можно долго, однако нужно ли? Поверьте, очень хотелось стать чемпионами, но стараюсь ни о чем не жалеть. Все равно в «Спартаке» провел замечательный период хоккейной карьеры, встретил на своем пути великолепных мастеров.
Когда обожаешь свое дело, живешь им, получаешь за любимую работу неплохие деньги, чего еще желать? Поездил и посмотрел мир, познакомился с очень интересными людьми. Обратил внимание: не всегда даже с весьма влиятельными, богатыми господами общаются столь охотно, как с теми же хоккеистами. Значит, чего-то мы стоим, если своим мастерством покоряем сердца людей.
При Борисе Павловиче Кулагине перед игроками неизменно ставились самые серьезные задачи, а именно – золото чемпионата. Это было реально. Если Борис Павлович поработал бы с нами еще год-два, точно первенство взяли бы. Требовалось пару-тройку квалифицированных мастеров позвать, и поиски велись, они почти увенчались успехом.
Какие обстоятельства и силы вмешались, чтобы сорвать наши планы, увести из команды ее тренера? Тот, кто читает сейчас эти строки, думаю, уже многое понял. Анализ требуется не столь глубокий, достаточно взглянуть, против кого играли, с кем конкурировали. В равных ли условиях при этом находились.
Для развития хоккея крайне плохо, когда имеется лишь один ярко выраженный фаворит, на интересы которого работает вся страна. Остальные клубы фактически в загоне. Виктор Васильевич Тихонов, конечно, величайший тренер, но не стоило государству обслуживать только армейский коллектив в ущерб многим другим. Какую-то часть хоккейных талантов, достаточно внушительную, мы из-за этого безвозвратно потеряли. Факт очевидный, неоспоримый. И тогдашняя установка на редкость ущербная: мечтаешь играть в сборной – обязательно стремись в Москву. Понятно, в основном в ЦСКА, «Динамо». Почти все из «промедливших», оставшихся на периферии, можно сказать, досрочно заканчивали с хоккеем. А среди них нередко встречались безусловные таланты.
С другой стороны, буду до конца откровенным, честным. Если, предположим, не уехал бы в Москву с ее жесткими нравами, установками, растворился бы в Пензе. И, скорее всего, не состоялся бы как хоккеист. Друзья, незамысловатый быт…
Как Майоров из клуба «выпихнул»
1987 год, подготовительный период. Формально я начал сезон в «Спартаке», но вскоре перешел в другой столичный клуб – «Крылья Советов». Ушел не по своей воле, хотя инициатива исходила от меня. Просто достали некоторые «специалисты», работавшие вместе с легендарным игроком прошлых лет Борисом Александровичем Майоровым. Он возглавил команду в качестве старшего тренера.
А помогал ему некий Чекалкин, уровнем своим неотразимо напоминавший небезызвестного Черенкова, ранее трудившегося в нашем клубе.
Так вот, сезон я начинал после очередной, седьмой (!) по счету операции. И медицинские светила того времени строго-настрого запрещали не то что тренироваться, а даже ходить. Стоило, по их просвещенному мнению, отсидеться или отлежаться. Хотя я не из тех, кто любит по больничным койкам валяться, тем более отлынивать от предсезонной подготовки. Не в моем характере. Чуть лучше почувствовал себя, и вперед, на игру или тренировку.
С незалеченной травмой появляюсь в нашей спартаковской Мекке – Сокольниках. На тренировку приехал. Здесь потрясающий спец Чекалкин пытался заставить меня кросс бежать по асфальтовой дорожке. А в процессе бега камешки планировал бросать. Я должен был на ходу их ловить, тем самым демонстрируя уровень своей реакции. Ну обалденное занятие! Уникальное в мире своей тупостью, видимо, спец Чекалкин запатентовал изобретение, молодец. Все, кому рассказывал сию историю, потешались. Н-да, в тридцать лет реакцию мою «проверяли». Наверное, для научного труда. Докторскую защищали.
Не позволил над собой измываться, отказался. Понимал, чревато для здоровья. Тут истерика со спецом случилась, позже его поддержал и ас хоккея Майоров. «Ты – «сачок», – заявил Борис Александрович. – Зачем нам «сачка» в команде держать?» Намек понял.
Чуть раньше новый старший тренер приказал мне на дачу к нему приехать, говорили «по душам». В числе прочих вещей просил наставника посодействовать с выделением квартиры. Этим я, пожалуй, сразу настроил против себя. Не секрет, в то время именно старшие тренеры решали подобные неотложные для игроков вопросы. Понимал: на активную игроцкую карьеру осталось мало времени, максимум сезон-два. С обилием травм долго не наиграешь. Семь операций! И вторая нога, по сути, сломана, там лодыжки нет. Отчасти – да, спешил решить в родном клубе квартирный вопрос, плохо это? Особенно если учесть, что жил с семьей в небольшой «двушке». Немаловажно, дети разнополые.
