Самия Шарифф - Паранджа страха
Если же мусульманка вдруг решит взять все в свои руки, ее действия сочтут опасными как для ближних, так и для нее самой.
Несколькими минутами позже мать, связавшись перед этим с моим мужем, вернулась ко мне.
— Как тебе повезло с супругом, моя девочка! Он такой добрый. В отличие от большинства мужчин, которые бьют своих жен, Абдель по-настоящему сожалеет о своем поступке. Разговаривая по телефону, он плакал.
Я нашла в себе смелость, чтобы возразить:
— Он меня не бил — он меня убивал: просто у него не получилось довести это до конца. Неужели ты не видишь разницы?! И почему ты не вмешалась? Не говори, что не слышала моих криков!
— Да, я слышала. Но я не имею права вмешиваться в ссору мужа с женой. Это неправильно! Как бы я выглядела в таком случае? — Ты выглядела бы просто как мать, которая защищает своего ребенка. Я умоляла тебя прийти, мне было больно. Он мог меня убить.
— Никогда удары мужа не убьют его жену.
Тогда меня еще можно было убедить в этом, хотя мое избитое тело свидетельствовало об обратном.
— Ты не первая и не последняя женщина, которую избил супруг. Меня тоже били, и мою мать, мою сестру и всех знакомых женщин моего круга. Ни одна пока не умерла.
Я тебе повторяю: это нормально, что муж бьет жену.
Ничего плохого в этом нет. На твоем месте я была бы счастлива, что муж от тебя не отрекся.
Значит, я должна быть счастлива, что меня всего лишь унизили, избили и изнасиловали. Если бы муж отрекся от такой супруги, было бы во сто крат хуже. Что бы стало со мной тогДа? Где я могла бы спрятаться? У родителей? Невозможно. Тогда где? Наверное, я должна благодарить мужа за все, что он сделал. Вся моя жизнь была порочным кругом, а я как хомяк, запертый в клетке, бегала по кругу сутки без надежды найти выход. Иногда я задавалась вопросом: а не кажутся ли мне все мои несчастья большими лишь оттого, что я слишком много о них думаю? Я понимала, в каком положении нахожусь, а будь я глупой, может, и не в такой мере осознала бы тот ужас, которым окружили меня близкие люди. Почему они так поступали со мной?
Так размышляла я, пока не ощутила прикосновение руки матери к моему лицу.
— Самия, посмотри, какой сюрприз преподнес тебе Абдель!
Улыбающийся Абдель вошел с огромным букетом цветов в руках.
— Мне очень жаль, что все так получилось, — удрученным голосом принялся заверять он, — но этот ребенок it/-U6 Самия Шарпфф вывел меня из себя. А я так тебя хочу! В моей голове все перемешалось, я растерялся. Обещаю, в следующий раз я буду себя сдерживать. Мне следовало бы быть благодарным тебе за то, что первый подаренный тобою ребенок — мальчик. Ведь у большинства моих друзей девочки. Извини меня. Обещаю, что не буду домогаться тебя в постели, пока ты окончательно не поправишься.
Я не верила своим ушам! Мать поставила цветы в вазу, принесенную медсестрой.
— У медсестры челюсть отвисла, когда она увидела букет, — гордо заявила мать. — Ее поразили его размеры. Хорошо, что она пришла проверить, кому именно его подарили. Пусть знают, что наши мужчины тоже дарят нам цветы, как это делают на Западе.
Мать и Абдель рассмеялись в один голос. Чего стоил лишь вид этих заговорщиков! Они напоминали мне двух гиен, собравшихся над добычей. При первом же неосторожном движении они бросятся на тебя и разорвут на кусочки.
— Где мой ребенок? Его надо покормить. Мои груди лопаются от молока.
— Спит в коляске. В коридоре. За ним присматривает мой приятель Али, — ответил Абдель.
— Принесите его мне, пожалуйста!
Мать подошла к моему супругу и что-то прошептала ему на ухо. Абдель пошел за ребенком, а мать помогла мне принять позу, удобную для кормления, насколько это было возможно в моем состоянии. Малыш припал к груди с наслаждением, ведь дома Абдель пытался кормить его из бутылочки.
— Но он не очень-то хотел брать соску, — посмеивался Абдель. — Думаю, мсье предпочитает грудь своей матери. Значит, он точно мой сын.
Моя мать нашла его замечание остроумным и не упустила случая заметить, как повезло ее дочери с мужем, у которого такое замечательное чувство юмора. Я промолчала. Закончила кормление, и мать забрала ребенка, сказав, что отвезет его домой, потому что Абдель оставил дома подгузники.
— Мы заберем тебя завтра после обеда, если врач отпустит. Не позволяй никому влиять на тебя во всем, что касается твоих обязанностей матери и жены. Ты дочь своих родителей и знаешь теперь, что означает быть матерью. До завтра можешь отдохнуть, — наставляла мать перед уходом.
Это правда — теперь я мать. Я ощущала это каждой клеточкой своего тела^ Я любила своего ребенка безусловной любовью, вне зависимости от его пола. Быть матерью для меня означало любить и защищать свое дитя, а для своей матери я была только препятствием и обузой. Разве я виновата в том, что родилась девочкой?
Имела ли право на существование девочка в семье Шариффов? Извини меня мама, что я все еще живу.
В детстве мне казалось, что я какой-то уродец, от которого все хотели избавиться. До сих пор меня не покидало ощущение, что в глазах других я бесполезная молодая женщина, от которой в то же время многого ожидают. Я находилась в центре ужасной дилеммы: с одной стороны, я была ничтожеством, с другой — я всем что-то должна и думала, что в таком положении проживу всю жизнь до последнего вздоха. Сейчас я ненавижу себя за то, что так долго позволяла себя разрушать. Но тогда я не видела другого выхода. Желая поспать, я хотела использовать для отдыха этот удобный случай — я одна и в безопасности — и старалась ни о чем не думать. Но стоило закрыть глаза, как в голове возникала тысяча и одна мысль. Ни о чем не думать было еще сложнее.
На следующее утро я проснулась от ощущения дискомфорта — моя грудь набухла от молока. Сочувствуя мне, медсестра принесла приспособление для сцеживания молока, которым потом кормили других грудных младенцев. И я охотно им воспользовалась.
Из-за наложенных накануне швов я поправлялась медленно, но, скучая по моему малышу, хотела как можно скорее выписаться из больницы. Наконец в палату вошли муж с врачом, который поинтересовался, собираюсь ли я домой или желаю остаться у них еще на некоторое время.
— Я хочу поскорее оказаться дома и увидеть сына, — совершенно искренне ответила я. — Как я вам обещала, в следующий раз я буду осмотрительнее.
Врач попросил мужа оставить нас на несколько минут, но Абдель отказался.
— Ваша супруга имеет право на собственное мнение, — пояснил врач.
Для него было вполне нормальным поинтересоваться мнением женщины, но он не знал, что у нас мужчины имеют на все мнения эксклюзивное право. Они решают за женщин.
