Наталия Шило - Маршал Тухачевский. Мозаика разбитого зеркала
Иными словами, М. Н. Тухачевский в очередной раз высказался за единоначалие при главном условии, что командир и коммунист – это одно и то же лицо. И никаких переворотов…
Любопытно, что самого себя М. Н. Тухачевский считал достаточно политически подкованным, чтобы не только не нуждаться в плотной комиссарской опеке как в профессиональном, так и в политическом отношении, но и для того, чтобы занимать комиссарские должности самому. В 1918 году он одно время уже работал военным комиссаром Московского района. А в январе 1920 года обратился в РВСР с ходатайством о назначении его в том числе на комиссарскую должность: «Обращаюсь к Вам с убедительной просьбой: освободите меня от безработицы. В штаюгозапе я бесцельно сижу почти три недели, а всего без дела – два месяца. Не могу добиться ни причины задержки, ни дальнейшего назначения. Если за два почти года командования различными армиями я имею какие-либо заслуги, то прошу дать мне использовать свои силы в живой работе, и если таковой не найдется на фронте, то прошу дать ее в деле транспорта или военкомиссаров. Командарм Тухачевский»57.
Мысль о необходимости растить на смену старым военспецам своих, заведомо надежных, М. Н. Тухачевский озвучивал неоднократно. Давно известен его доклад В. И. Ленину об использовании военных специалистов и выдвижении коммунистического командного состава по опыту 5-й армии, опубликованный в изданном в 1960-х годах двухтомнике58.
В том же декабре 1919 года М. Н. Тухачевский направил аналогичного содержания записку Э. М. Склянскому, в которой доложил об организации процесса обучения комсостава в 5-й армии59. Речь шла о работе Инспекции военно-учебного дела 5-й армии, которая координировала всю учебную, военно-научную и издательскую работу, а также о «Курсах старших строевых и штабных начальников» при штарме, куда для обучения привлекался младший комсостав для повышения квалификации, а также военкомы. М. Н. Тухачевский, между прочим, сообщил, что «основная идея этих курсов заключается в том, чтобы дать возможность военкомам, уже имеющим практический боевой стаж, дать недостающую им теоретическую подготовку и поставить их командирами и начальниками на ответственные посты. Первый выпуск этих курсов дал блестящие результаты, и на второй выпуск уже привлечены ответственные и наиболее способные военкомы. Кроме военкомов частью привлекается на эти курсы и младший комсостав»60. Для подготовки младшего комсостава по всем родам войск была организована «центральная военная школа», которая готовила командиров отделений и помкомвзводов. Курсы обучения были рассчитаны на два – четыре месяца. Кроме того, штарм-5 взял на себя научно-теоретическую работу.
В марте 1921 года М. Н. Тухачевский направил в Реввоенсовет Республики рапорт со своими наблюдениями о ходе штурма Кронштадта, в том числе о работе в 7-й армии «красных генштабистов» – выпускников Академии Красного Генерального штаба.
«Красный Генеральный штаб.
В тяжелом и, только что счастливо окончившемся штурме Кронштадта, два фактора сыграли решающую роль. Это факторы морали и организации.
В области моральной подготовки войск, совершенно исключительную роль сыграли триста, с лишком, съездовцев, прибывшие в войска штурмовавшие Кронштадт с X-го съезда. Здесь были самые ответственные работники, которые, не считаясь ни с какими «чинами», влились в войска, частью простыми красноармейцами, частью на командные и политические должности. Эта революционная политическая группа сразу создала в красных войсках твердость, спайку и непреклонную решительность, во что бы то ни стало, овладеть крепостью.
С другой стороны, организация штурма не отставала от моральной подготовки войск.
В 7-ю армию было направлено значительное количество наших красных генштабистов, из которых, в основе, и были сорганизованы штабы двух штурмующих групп – северной и южной, и сводной дивизии.
Мне впервые пришлось видеть такие красные штабы и впервые пришлось увидеть, что красные генштабисты настолько усовершенствовались в военных знаниях, что вполне самостоятельно справлялись с тяжелой штабной работой групп в неблагоприятных условиях импровизации.
Работа в красных штабах групп кипела.
Техническая сторона дела была поставлена правильно. И здесь бросается в глаза характерная особенность этих штабов. Оперативная работа красных генштабистов велась не пассивно. Наоборот, они принимали в ней живейшее участие, и были действительно инициативными, понимающими своих начальников. Штабы жили предстоящей операцией, они посвятили ей свою изобретательность, энергию и настойчивость. Разведка была, точно также, хорошо поставлена. В этой области сказалось то преимущество, что для красных генштабистов не было секрета в организации агентуры, и потому разведывательное дело получило стройность и полное освещение.
Организация связи была блестящая. В течение всего штурма, донесения и приказания поступали своевременно. Организация тыла была вполне удовлетворительна.
Внутренняя жизнь штабов невольно привлекала к себе своей товарищеской спайкой и бодрым настроением. Здесь уже не было деления на спецов и комиссаров. Здесь не было угрюмых и косых взглядов. Работали все одинаково горячо, с одинаковым революционным жаром и энергией.
И результаты сказались. Обе группы блестяще выполнили тщательно подготовленную операцию.
Это первое выступление на самостоятельной работе наших красных генштабистов очень знаменательно. Мы теперь, уже не только в мечтах, имеем красный Генеральный Штаб. Он уже появляется, и появляется в самый критический, и в самый нужный для Советской Республики момент.
Создав свой Генеральный штаб, Коммунистическая партия окончательно закрепит за собой и духовной и технической стороной в жизни Красной Армии. А в войнах, которых нам не избежать, которые нам навязывает мировой капитал, наш Красный Генеральный штаб поможет революции расширить свои пределы, и послужит основой для создания Международного Красного Генерального штаба61.
Тухачевский.
22 марта 1921 г. Смоленск»62.
Как представляется, этот рапорт мало что говорит о действительной работе «красных генштабистов» в 7-й армии, о качестве полученного ими в Академии Красного Генерального штаба образования, а также об их конкурентоспособности в сравнении со старыми генштабистами.
Ведь сам образовательный процесс в АГШ в первые годы ее существования, со всеми «болезнями роста», оставлял желать еще очень много лучшего по чисто объективным причинам. Не было ни единых учебных планов и программ, ни вообще единого понимания того, чему и как нужно учить. Не хватало учебников и учебных пособий. Остро не хватало преподавателей, и, чтобы хоть как-то решить эту проблему, академия приглашала прямо с фронтов командный состав с разовыми лекциями, чтобы они поделились опытом только что проведенных ими операций. Состав слушателей сильно различался по уровню военной и даже общеобразовательной подготовки, что затрудняло процесс обучения – многим было просто тяжело учиться и воспринимать предметы, которые оказывались для них слишком сложными. Чтобы хоть как-то решить эту проблему, в 1921 году, как раз когда М. Н. Тухачевский был начальником академии, в ней ввели подготовительный курс, нечто вроде военизированного рабфака для слушателей с недостаточным уровнем общеобразовательной подготовки. Сильно мешали и элементарные бытовые трудности в условиях хозяйственной разрухи. Слушатели вынуждены были сами разыскивать по городу дрова для отопления, а преподавательский состав – отбывать «снеговую повинность», то есть чистить снег на улицах. Слушателям, прикомандированным к академии, зачастую даже жить было элементарно негде. Как следует из военной печати 1920-х годов и сохранившихся в фондах РГВА документов, многие вынуждены были жить на вокзалах – предоставить всем нуждающимся жилье, пусть даже в виде койкоместа в общежитии, академия не могла63.
