Федор Раззаков - Чтобы люди помнили
Среди ролей Дворжецкого, которые можно смело записать в его положительный актив, стоит назвать следующие: лётчик-испытатель в фильме «За облаками небо» (1973), комбат Никитин в «Возврата нет» (1974, 6-е место в прокате — 43,6 млн. зрителей), капитан Немо в одноимённом телефильме (1975).
Между тем, по рассказам людей, близко знавших Владислава Дворжецкого, его внекинематографическая жизнь оставляла желать лучшего. Разведясь с женой и покинув Омск, он долгое время мыкался в столице без прописки. Ночевал он либо у друзей, либо (когда злоупотреблять их гостеприимством становилось неудобно) на лавочках на Белорусском или Киевском вокзалах. Денег вечно не хватало (даже после триумфального «Бега» он остался должен студии приличную сумму, которая ушла на алименты двум его детям от предыдущих браков), поэтому Дворжецкий хватался за любую возможность работы, соглашаясь сниматься даже в заведомо слабых картинах.
Только в конце 70-х, когда Дворжецкий женился в очередной раз, когда его взяли в труппу Театра-студии киноактёра и когда у него появилась возможность разъезжать с концертами по стране от Бюро кинопропаганды, его жизнь стала понемногу налаживаться. Осенью 1977 года он наконец сумел купить себе трёхкомнатную кооперативную квартиру в одном из спальных районов Москвы — Орехово-Борисово. Вызвал туда из Омска свою мать, старшего сына Александра. Однако насладиться покоем и счастьем в кругу близких Дворжецкому было уже не суждено.
«Первый звонок» прозвучал в декабре того же года, когда Дворжецкий был в Ялте на съёмках фильма «Встреча на далёком меридиане» — 29 декабря его свалил инфаркт. После этого актёр вынужден был встречать Новый год в Ливадийской больнице. В феврале 1978 года его выписали, предупредив о том, что ближайшие месяцы должны пройти под знаком абсолютного покоя. Однако на то, чтобы сидеть дома и вязать (это было любимое занятие Дворжецкого в минуты отдыха), актёра хватило всего лишь на полтора месяца. Уже в апреле он вновь отправился в поездку по городам страны от Бюро кинопропаганды — зарабатывать деньги. Родные ожидали увидеть его дома не ранее июня. Но он внезапно объявился 24 мая. На удивлённый вопрос сына «Что случилось?», Дворжецкий коротко ответил: «Просто соскучился». Это была последняя встреча Дворжецкого с близкими. Через два дня он уехал в Гомель продолжать выступления перед зрителями. По дороге туда прозвенел «второй звонок». Дворжецкий с приятелем мчались по ночному шоссе на машине и километров за 30 от города не заметили стоявший на обочине неосвещённый трейлер. Удар был настолько сильным, что крышу автомобиля срезало как бритвой. Однако находившиеся в салоне Дворжецкий и его пассажир не пострадали. И всё же пережитый ужас дал о себе знать два дня спустя: 28 мая Дворжецкий скончался в номере гомельской гостиницы от второго инфаркта.
Похоронили Владислава Дворжецкого в Москве, на Кунцевском кладбище.
P.S. Мать Владислава Таисия Владимировна пережила сына всего лишь на три года. Отец — Вацлав Янович — скончался 11 апреля 1993 года. Его сын от брака с Ривой Левите Евгений Дворжецкий пошёл по стопам родителей — закончив Щукинское училище, пришёл в труппу Центрального молодёжного театра. Активно снимался в кино. 1 декабря 1999 года Е. Дворжецкий погиб в автомобильной катастрофе в возрасте 39 лет.
Ни один из трёх детей Владислава Дворжецкого не связал свою жизнь с искусством.
Николай Ерёменко
Николай Николаевич Ерёменко родился 14 февраля 1949 года в Витебске в актёрской семье. Его отец Николай Ерёменко был родом из Новосибирска, четыре года провёл в фашистских лагерях, мать Галина Орлова из Витебска. Оба они в 40-е годы стали актёрами Академического драматического театра имени Янки Купалы, где и познакомились.
Н. Ерёменко вспоминает:
«Вырос я в послевоенном Витебске. Я рос в семье, где было мало мебели (да и откуда ей взяться при нищенской зарплате моих родителей, в то время начинающих артистов?), но тем не менее была приличная библиотека. Не очень большая, но тщательно подобранная. Жюль Верн, Джек Лондон, русская классика… Я долго не прикасался к этому богатству, рос, скажем так, живым, подвижным, бойким мальчиком. Мы ходили на Западную Двину, находили там оружие, у нас его было навалом. Иногда удавалось раскопать немецкий склад боеприпасов. Мы были вооружены настоящими карабинами, а за нами гонялась милиция.
В детстве я водился с хулиганами. Мы и воровали, и портвейн пили. И девчонок щупали, но только щупали, не больше. Так как я рос в актёрской семье, кличка у меня была Артист. Довольно обидная для двора кличка, если честно, в этом было некое интеллигентство, которое, в общем, было не в чести.
И я лез на рожон, пытаясь доказать, что такой, как все. Но мои кореша как-то с пониманием относились, они меня оберегали, не давали лазить в самое пекло, говорили: да мы сами… Может быть, чувствовали во мне перспективу?
Потом пришло время, и я дозрел до возраста, когда меня потянуло к книгам. Читал запоем, ночи напролёт. Так с тех пор любовь к книге и осталась…»
Закончив школу в 1967 году, Ерёменко приехал в Москву и с первого захода поступил во ВГИК, в мастерскую С. Герасимова и Т. Макаровой. Причём, по его же словам, поступил он в институт по блату. Его отец незадолго до этого снялся в главной роли в фильме Герасимова «Люди и звери» (1962), после чего режиссёра и актёра стала связывать крепкая мужская дружба. Поэтому естественно, что, когда сын актёра приехал в Москву поступать во ВГИК, Герасимов не мог отправить его обратно и зачислил в свою мастерскую. Стоит отметить, что супруга режиссёра Т. Макарова была против зачисления Ерёменко-младшего во ВГИК, так как считала его значительно слабее других абитуриентов. Но к её мнению супруг так и не прислушался.
Н. Ерёменко вспоминает о своих студенческих годах:
«После первого курса, летом, мы продолжали жить в общежитии, готовились к поездке на Байкал, где Герасимов снимал фильм „У озера“. Гуляли, гудели мы от души. Как-то после очередного загула, проснувшись, кто-то из нас вспомнил: сегодня же вступительные экзамены в ГИТИСе. И мы — я, В. Спиридонов, Т. Нигматулин и Ю. Николаенко пошли поступать. И все четверо были забракованы на первом туре…
У Герасимова я был любимчиком в хорошем смысле. Ни один из его учеников не снимался в стольких его фильмах — в пяти. Для него было принципиально важно, чтобы из меня что-то получилось. А поскольку я был глубоким провинциалом, часто меня брал с собой в командировки. В Польше, например, повёл меня на стриптиз. У меня шары на лоб, бледнею, краснею, потею. А он ловил кайф, наблюдая за мной, изучая мои реакции…»
