Александр Поповский - Искусство творения
После всех этих исправлений генетики все еще считают датой рождения своей науки первый год нашего века, когда Корренс, де Фриз и Чермак открыли произведения забытого монаха..
Усилия генетиков не послужили на пользу науке. Генетический анализ домашних животных не завершен до сих пор, и когда изучено будет многообразие их генов, предсказать невозможно. Лучше исследованы кролик и курица, однако размножение первых и яйценоскость вторых еще не направляются генетикой. На шестом генетическом конгрессе в Америке прославленный ученый с горечью заметил, что из всех растений мира кукуруза изучена лучше всего. Она может в этом отношении поспорить с мухой дрозофилой — обитательницей садов. Триста генов кукурузы занесены на карту ее хромозомов, выяснено сцепление, двойные и тройные перекресты, а проблемы засухоустойчивости, урожайности и иммунитета против болезней нисколько не разрешены.
Теперь уже известно, что задержало движение генетики, какое новое препятствие встало перед ней. Помешали, оказывается, условия внешней среды. Они спутали все карты генетики, значительно усложнили ее. Выяснилось, например, что доминирование отцовского или материнского типа у гибридов зависит от температуры, окружающей зародыш. Количество щелочей и кислот в морских водоемах меняет процесс гибридизации. Среда оказывает на животных огромное влияние. Размеры овцы, количество шерсти и мяса внутри той же породы зависит от пищи, климата и почвы. Ген брюшка неправильной формы у дрозофилы не проявляет себя, если мушку кормить сухой пищей. Ученые экспериментаторы стали давать дрозофиле влажный корм, и ген поспешил проявиться.
Дальнейшие изыскания открыли, что всюду, где почва неблагоприятна для генов, они не обнаруживают себя. Ген молочности становится деятельным лишь при хороших кормах и нормальном содержании коровы. Ген мясистости требует благоприятного климата и пищи. Даже гены, несущие смерть, которых, кстати сказать, очень много, умеряют свою пагубность в лучших условиях внешней среды. Больше того, два гена в отдельности, угрожающие организму в одних условиях, могут в других сообща стать полезными ему… У дрозофилы есть ген, который раздваивает ей ноги, однако только при условиях двенадцати градусов ниже нуля. В иных условиях его обнаружить нельзя.
Следуя этой методике, генетика со временем сумеет оказывать медицине услуги. Изучив человека, как дрозофилу или как кукурузу, она откроет, что гангрена определяется геном, вызывающим отмирание тканей. Однако ген проявляет свои пагубные свойства лишь с прекращением кровообращения вокруг пораженного места.
Дальнейшие опыты установили, что силы сторон неравны и что всемогущие гены глубоко уязвимы. Так, ген горностаевой окраски отступает под воздействием температуры, у белого кролика местами появляется черная шерсть. Не выдерживает ген и других испытаний. Когда растения опускают в холодную воду или в раствор химикалиев, подвергая затем центрифугированию, или действуют на них лучами рентгена, гены сдают. У потомства растений возникают новые свойства. Так на опыте подтвердилось давнее пророчество одного из основателей новой науки — Чарльза Дарвина. Растения, подвергнутые превратностям природы, необычным и резким переменам, отвечают изменчивостью соответственно силе воздействия.
Читатель спросит, конечно: «Если условия внешней среды так ограничивают деятельность генов, призывая к жизни одних и отвергая других, не естественно ли признать эти именно свойства среды решающей силой, определяющей вид и его развитие?»
«Разумеется, нет, — возразит генетик. — В генах, заложены законы рождения и развития жизни. Препятствия, мешающие проникнуть в их сущность, будь то хотя бы капризная среда, лучше всего устранять. Генетические опыты должны производиться точно под колпаком, при неизменных условиях внешней среды…»
Учение о наследственном веществе, стойком и вечном, несущем в себе все свойства жизни: пороки и слабости, болезни и несовершенства, гениальности и убожества, — вскружило голову «друзьям человечества». С верой в науку, с помыслами, обращенными к грядущим векам, ученые возложили на свои плечи неблагодарную задачу: улучшить породу людей, изгонять вредное и сберегать полноценное.
В короткое время учение о генах дало новое доказательство «глубины» и «прозорливости». В хромозомах человека генетики больше разглядели, чем их собратья за тридцать пять лет у дрозофилы. Было точно установлено, какие именно болезни гены передают по наследству. Список охватил изрядный комплекс их: близорукость, воспаление слизистой оболочки носа, недостаточная кислотность желудочного сока, плоскостопие, ожирение, подагра, диабет, глухота, слепота, заболевания инфекционные, внутренних органов, желез внутренней секреции. По признакам внешнего уха и пальцевых линий удалось раскопать генов врожденных пороков. Они скрывались за внешне невинными проявлениями организма. Задержка развития зубов у детей, особая форма ушей, выпячивание нижней челюсти изобличали в человеке будущего преступника. Изучение близнецов, рожденных из одной яйцеклетки, дало генетикам возможность заглянуть в темную область, никем еще не обследованную. Именно тут себя раскрыли гены воровства и обмана, клятвопреступления и насилия, бродяжничества и склонности к абортам. Кстати, о бродяжничестве: ген-совратитель, толкающий мальчишек на бегство в Америку, к индейцам, на полюс, наследуется только линией мужской. Одна знаменитость полагала, что ген этот уцелел с тех далеких времен, когда люди вели кочевой образ жизни.
Противники антропогенетиков отказывались признавать неизменность конституции и не видели в генах виновников людского порока. «Питание, — возражали они, — способно в корне изменить состояние организма. Мыши, которых долго кормили мукой, постепенно лишались щитовидной железы. Кормление жирами или маслом, наоборот, развивало железу. Потребление очищенного риса приводит к отмиранию желез внутренней секреции, особенно зобной. А между тем идиотизм, кретинизм, карликовость и гигантизм — болезни якобы конституции — зависят именно от деятельности этих желез…»
Эти возражения не смущали, антропогенетиков. Уверенные в том, что хромозомы человека со своими «незримыми» генами позволили именно им — антропогенетикам — «проникнуть» в тайну истории, они возвестили миру, что северная, длинноголовая, голубоглазая и светловолосая раса индоарийского происхождения — лучшая на земле. В последнем ряду стоят неарийские расы, древние народы, гордые величием прошлого, утратившие, однако, все богатства своего генофонда. Их удел — гибель, и чем скорей она наступит, тем лучше.
