Медеу Сарсекеев - Каныш Сатпаев
Вспоминается сейчас, четверть века спустя, что не одна геология интересовала Каныша Имантаевича. После утомительного маршрута в жаркий летний день, во время ночевки в ауле, среди живописной природы и трудовой жизни скотоводов Каныш Имантаевич находил в себе силы подолгу вести разговоры с аксакалами при свете костра в юрте, слушать их рассказы о старине, о разных находках в степи, показавшихся им таинственными явлениями природы. Уже тогда зародился в Каныше Имантаевиче интерес к археологии и к фольклору родного казахского народа. Улегшись спать в юрте, я нередко слышал, как парни и девушки по просьбе Каныша Имантаевича пели ему незнакомые для него песни. И все это перебивалось молодым смехом, разными загадками и т.д. Так уже смолоду воспитал в себе Сатпаев любовь к родной песне, искусству акынов, к старинным легендам и ко всему тому, что разнообразит тяжелую жизнь кочевника в осеннюю и зимнюю пору.
Расстались мы в августе 1923 года с лучшими чувствами и интересом друг к другу, даже не догадываясь, что в будущем жизнь столкнет нас на совместной работе».
Осенью Каныша снова видят в аудиториях технологического. Друзья окружили его с радостью, шумно делились летними впечатлениями. Работа во время каникул многих выручала — давала возможность подработать и дотянуть до следующего лета. Так жили и учились большинство товарищей Каныша, завидовать им, конечно, не приходилось — многие с трудом тянули двойную нагрузку учебы и работы...
В 1925 году Семипалатинский губисполком принял постановление об оказании материальной помощи студентам, обучающимся в центральных городах, и выделил для этой цели значительные средства. В списке студентов, приложенном к этому решению, имя Сатпаева стоит пятым, размер стипендии был определен в 420 рублей на год, по тем временам сумма немалая. Кроме того, в это время Каныш закончил учебник алгебры и предложил его Наркомпросу республики. Рукопись была одобрена, и автору выдан аванс. Через десятки лет в одной из автобиографий Каныш Имантаевич укажет: «В годы учебы я жил на средства госстипендии, подкрепленные гонораром за учебник алгебры, а в последний год на спецстипендию, выделенную Семипалатинским губисполкомом...»
Время шло. Молодой степняк давно свыкся со студенческим бытом. И с учебой у него все хорошо, так что, помимо изучения программных дисциплин, он может посвятить часть времени чтению новинок литературы. Едва ли не каждый день часок-другой он проводит в университетской библиотеке. Недаром она славится на всю Сибирь. В читательском формуляре Каныша одно за другим появляются названия трудов по этнографии, культуре и истории казахов. Он знакомится с произведениями европейских и русских классиков.
Из воспоминаний А.X.Маргулана:
«В свободные от занятий часы Каныш посвящает себя одному лишь делу — обогащению своих знаний. Потому он засиживался в читальном зале Томского университета, с увлечением перечитывая материалы по истории казахов... О некоторых из них он пишет статьи для газет, а иные готовит для издания. По инициативе Каныша при Томском университете организуется научный кружок по изучению культуры восточных народов, в него записываются почти все студенты, обучающиеся в то время в Томске. На заседаниях кружка поочередно читаются лекции о литературе и этнографии якутов, бурятов, хакасов и других народов. Сам Каныш несколько раз делает доклады о песенном и литературном творчестве казахского народа. Наряду с этим кружковцы несколько раз организуют вечера, где исполняются песни народов Востока. Разумеется, в каждом из них Каныш принимает активное участие, зачастую сам исполняя казахские песни...»
Квартира Сатпаева на улице Белинского становится своеобразным клубом студенческой молодежи. Она всегда открыта для друзей и для незнакомых, он не чуждается никого. Здесь можно услышать задушевную русскую песню, протяжный степной мотив. К нему часто приходят земляки-казахи, их уже немало в томских вузах. Если студенты собираются в субботний день, они в складчину накупают еды, готовят здесь же и засиживаются за столом до утра. Иногда отправляются в походы по живописным окрестностям Томска...
IV
Студенческие годы Каныша удачно совпали с тем периодом, когда геологическая служба страны приобретала невиданное ранее значение в народном хозяйстве. Для осуществления планов индустриализации Советское государство нуждалось в мощных ресурсах сырья. Ежегодно с наступлением весны во все концы Сибири из Томска отправлялись многочисленные партии поисковиков. Многими из них руководили ученые-педагоги технологического. А рабочими их зачастую были студенты — будущие разведчики недр. Профессор же Усов являлся главным научным консультантом всех геологических изысканий Сибирского отделения Геолкома. Без его участия не решался ни один спор в комитете, не утверждались маршруты научных экспедиций. К тому же он постоянно приглашался экспертом на многие рудники. Разумеется, Усов выезжал и по геологическим маршрутам, но обычно это были поездки для решения спорных вопросов, ревизии разведанных запасов работающих рудников, посещение уже выявленных месторождений... У Михаила Антоновича существовало правило брать в такие поездки студентов: молодые люди участвовали в проверке спорных выводов, помогали профессору в расчетах, некоторым он даже позволял выступать со своим мнением в прениях. Михаил Антонович считал такую практику полезной для них.
Каныш несколько раз участвовал в подобных поездках. «Ему посчастливилось ближе познать богатство натуры своего учителя, его железную самодисциплину, его наблюдательность в поле, исключительную способность в простой форме излагать глубокую сущность явлений природы», — свидетельствует профессор В.А.Хахлов.
Еще одно доброе начинание Михаила Антоновича принесло немалую пользу его питомцам. Зимой, когда все поисковики возвращались в Томск, Сибирское отделение Геолкома по инициативе своего научного консультанта проводило так называемые «воскресные собрания геологов». На этих встречах все разведчики без исключения делали сообщения о своих летних работах, делились сомнениями и планами на будущее. То был своеобразный отчет специалиста с последующим открытым обсуждением. Профессор Усов не делил участников собраний на ранга, единственным условием для желающего выступить была научная ценность материала, с которым он хотел познакомить коллег. Вот почему нередко доклад доверялся кому-нибудь из студентов. Раза два такие поручения выпали и на долю Каныша Сатпаева.
