Турсунбек Какишев - Сакен Сейфуллин
Конечно, над стихами еще надо поработать. Но мысли верные, а ритмы зовут вдаль, к неизведанному.
Но кони не стоят на месте —
Рвут удила от возбуждения.
Они несут домой известие
О солнечном освобождении.
Они летят крылатой стаею,
Посланцы света и свободы.
И слезы радости блистают
В глазах казахского народа.
Так, то распевая, то надолго умолкая, задумываясь Сакен ехал в Акмолинск, еще не представляя, что он будет делать. Но он знал: место его там.
Бывшая Российская империя митинговала, избирала, переизбирала всевозможные бюро и комитеты и походила на старый, рассохшийся корабль, плывущий по морю без руля и без ветрил.
Повсюду появились свои доморощенные ораторы, вожди-краснобаи, вылезающие на трибуну по любому поводу и без оного. Прежде ничем не выделявшиеся, совершенно незаметные люди вдруг заявили о себе как яростные полемисты.
Бывшие приказчики и бакалейщики, спекулянты и мелкие чиновники, учителя и врачи, писаря, переводчики, ветеринары — все включились в борьбу. Все спешили выступить в роли вождей. И, конечно, от имени народа.
Величиной с ладонь Акмола, и она разбилась на группы и группки. И каждый день собрания, митинги. Собраний много, а власти — никакой. Для управления городом и степью собрались было избрать коалиционный комитет, куда бы вошли представители от разных национальностей, от разных классовых группировок, от разных сословий. «Было дано указание свыше, — вспоминает Сакен Сейфуллин, — выдвигать в комитет по равному. количеству депутатов, независимо от численности избирателей, то есть поровну от мусульман, от русского казачества, от мещан, от жителей слободки, от солдат, от сословия учителей. Большинство, за исключением русского казачества, с такой установкой не соглашалось».
В итоге от идеи коалиционного комитета отказались. Избрали просто уездно-городской комитет, потом много раз его переизбирали. И все же управлял уездом не он, а прибывший от правительства Керенского комиссар.
«Вся свора царских чиновников, — писал Сакен о том времени, — волостные управители, приставы, крестьянские начальники продолжал жить припеваючи. Смещенные с должности, и то не везде, они жили на прежних местах, не испытывали никаких затруднений. У нового правительства не было и мысли о том, чтобы наказать этих кровопийц за бесчинства в прошлом. Ведь совсем недавно, год тому назад, когда была объявлена мобилизация на тыловые работы, когда народ восстал против несправедливости, эти подлые чиновники-живодеры драли три шкуры с обездоленных казахов.
До глубины души угнетала нас их теперешняя безнаказанность. Мы хлопотал», бегали, требуя возмездия, и все впустую, наши жалобы шли на ветер».
Газета «Казах», ранее верой и правдой служившая царю, вдруг стала возносить хулу на монархию, договорилась даже до казахской автономии. Трудно разобраться в потоке противоречивых мнений. Поэтому, когда Сакену в руки попала газета «Алаш», которую издавали в Ташкенте Мариям и Кольбай Тогусовы, он обрадовался твердости и ясности их позиции.
Статья Тогусова была озаглавлена «Долой Романовых».
«В грязи и крови пала династия Романовых, триста с лишним лет, как кошмар, тяготевшая над Россией и ее народами…
Палка и кнут, тюрьма и ссылка, топор и виселица — вот ответ всех Романовых на справедливые требования народа, на все его попытки освободиться от кабалы помещиков и кулаков…
И неужели теперь, когда эта династия пала, преследуемая проклятиями и общей ненавистью, когда над Петропавловской крепостью и Зимним дворцом развевается красный флаг народной революции, — неужели теперь можно пожелать восстановления монархии?
Монархия нужна угнетателям, а не народу, не рабочим, не крестьянам и не мусульманам.
Единственная форма правления, достойная свободного народа, — это народоправство, демократическая республика. Единственным лозунгом будущего Учредительного собрания должно быть: «Долой Романовых, да здравствует демократическая республика!»
25 апреля 1917 года в Омске открылся областной съезд казахов. Председательствовал на съезде присяжный поверенный Айдархан Турлыбаев, его заместителями были сотрудники газеты «Казах», выходящей в Оренбурге, Мыржакып Дулатов и Ережеп Итбаев.
В президиуме съезда, открывшегося в Омске, сверкали не только лысины, но и золотые эполеты со старыми царскими вензелями. Командующий Омским военным округом генерал-майор Григорьев был в полной парадной форме. И председатель омского коалиционного комитета Н.А. Филатов явился, увешанный всеми регалиями. И, наверное, впервые они говорили, обращаясь к собравшимся «граждане казахи», хотя за долгие годы привыкли к иному — «инородцы».
Сакен, как и все казахи, напряженно следил за происходившим в Омске. До Акмолинска докатилась весть, что руководители съезда с почтением встретили выступление бывшего волостного — Олжабая, известного своими злодеяниями против народа в 1916 году. Он теперь явился в Омск на съезд без всякого приглашения. А вот речи делегатов съезда, избранных жителями Акмолинска, — Байсеита Адилева и Хусаина Шашдаулетова — были оставлены без внимания.
На съезде избрали казахский областной комитет.
Акмолинским казахским комитетом руководил адвокат Рахимжан Дуйсембаев. Его заместителем был Сакен, и им удавалось договориться по всем вопросам работы комитета.
Сакен в то же время руководил созданной по его инициативе молодежной революционно-демократической организацией «Жас казах» («Молодой казах»). Членами бюро были — Абдулла Асылбеков, Бакен Серикбаев, Байсеит Адилев, Жумабай Ыуркин, Айбасов. Ее платформой было — «распространение среди народа законов, просвещение народа и участие его в политических делах».
«Жас казах» заявил, что он «считает большевистскую революционную партию самой верной партией в России», что он «выступает рука об руку с нею» а «всячески поддерживает создание Федеративной республики».
Комиссар Временного правительства прапорщик Петров в своем донесении областному начальству писал:
«Со времени переворота прошло полтора месяца. Народ Акмолинского уезда переживает тяжелые дни. Во всем этом виноваты создатели организации «Жас казах». Нахожу нужным указать на существование здесь группы лиц, так называемых «подпольных адвокатов», деятельность которых, на мой взгляд, является одной из причин здешней разрухи. Ввиду отсутствия данных, благодаря которым было бы возможно так или иначе устранить их влияние на население и их деятельность, считаю положение здесь шатким».
