Андре Кастело - Королева Марго
• Путешествие двора короля Карла IX по Франции. Прибытие в Ан.
• Мишель де л'Оспиталь (1505/1506-1573). Канцлер Франции в 1560–1573 годах, католик, не допускавший применения силы в религиозных спорах. XVI в. Музей Конде. Шантийи.
• Избиение в Кагоре 19 ноября 1561 года. Гравюра Ф. Гогенберга.
• Гаспар де Колиньи (1519–1572), с 1552 года адмирал Франции. Убит в Варфоломеевскую ночь.
• Избиение в Сансе. Католики, преследуя протестантов, убивали их и бросали в реку. Тела плыли вниз по Сене до самого Парижа. Гравюра Ф. Гогенберга.
• Избиение гугенотов в Васси 1 марта 1562 года, осуществленное Франсуа де Гизом.
• Зверства, творимые гугенотами. После избиения в Васси гугеноты стали нападать на католиков. Монахов подковывали, как лошадей, или расстреливали в упор.
• Франсуа де Гиз (1519–1563), защитник Меца и освободитель Кале. Рисунок XVI века.
• Убийство герцога Франсуа де Гиза 18 февраля 1563 года.
• Карл IX. Франсуа Клуэ. Музей Конде, Шантийи.
• Казнь 18 марта 1563 года в Париже на площади Грев Польтро де Мере, убийцы герцога де Гиза.
• Маргарита в четырнадцать лет. Именно в это время она была влюблена в своего брата, будущего Генриха III.
• Генрих де Гиз, Меченый (1549–1588). XVI в. Париж. Музей Карнавале.
• Битва при Жарнаке 13 марта 1569 года. Королевские войска под командованием герцога Анжуйского, будущего Генриха III, разбили протестантов.
• Антуан де Бурбон, отец Генриха IV, глава протестантской партии. В 1560 году обратился в католичество. Был смертельно ранен 16 октября 1565 года при осаде Руана. Музей Конде, Шантийи.
• Жанна д'Альбре, мать Генриха IV, королева Наварры. В 1560 году обратилась в протестантство. Музей Конде, Шантийи.
• Генрих Наваррский и Маргарита Валуа. Миниатюра из «Часослова Екатерины Медичи». Лувр.
• Венчание Генриха Наваррского и Маргариты Валуа.
Глава VI
«ПЕРЕБИТЬ ИХ ВСЕХ!»
Король вызвал к себе старосту парижского купечества Ле Шаронна и, в присутствии королевы и герцога Анжуйского, объявил, что «люди новой религии надумали, путем заговора, поднять мятеж против него и его государства, возмутить общественное спокойствие в стране и Париже». Он перечислил меры, которые необходимо срочно принять:
— Возьмите ключи от всех городских ворот и тщательно заприте их. Все лодки переведите на правый берег Сены и свяжите их цепями между собой. Призовите к оружию всех капитанов, лейтенантов, армейских и флотских, горожан, способных носить оружие, велите им собраться на перекрестках и ждать моих приказаний. Кроме того, вся артиллерия города должна быть стянута к Гревской площади и к городской ратуше.
С победоносным видом Екатерина дополнила:
— Королю нанесено величайшее оскорбление. Если это стерпеть сегодня, завтра такое же оскорбление ему дерзнут нанести в самом Лувре!
Вернувшись к себе, королева-мать вызвала Генриха де Гиза и своих советников. Разумеется, пока у нее и в мыслях не было устраивать массовое избиение протестантов. На этом этапе драмы речь шла лишь об устранении главарей гугенотов. По версии маршала де Тавана, Екатерина даже попробовала отвести угрозу от своего зятя Генриха Наваррского и его кузена Конде:
— Нельзя допустить, чтобы два молодых принца пострадали за чужую вину. Если их воспитание будет поручено служителям Господа, которых для них выберут Наши Величества, есть надежда, что они вернутся в лоно католической церкви и сочтут за благо для себя послушание королю и своим родственникам…
Однако маршал де Таван с неожиданной горячностью возразил:
— Я убежден в противоположном, Мадам, убить нужно всех!
Эти молодые принцы, вскормленные в реформированной религии, затаившие в душах жестокую обиду за смерть своего дяди и своих друзей, так легко ее не простят — тем более что всегда найдутся охотники подтолкнуть их ко мщению. Кстати, нельзя наказывать наполовину. Вспомните о Бруте: объявив виновным только Цезаря, он не желал смерти Марка Антония, но впоследствии именно Антоний поднял народ против Брута и привел его к падению. Если вы ставите перед собой чрезвычайные цели, нужно прежде всего взвесить, насколько они необходимы и справедливы — и уж если вы считаете их таковыми, то нельзя упустить из виду ничего, что могло бы помешать их осуществлению. Если уж нарушать закон, то, ради собственной безопасности, лучше его нарушить до конца, ибо грех одинаково велик — будь то малое нарушение или великое.
Будущий Генрих III, разумеется, предпочел бы увидеть труп Генриха де Конде, дабы ни с кем не делить свою горячо любимую Марию Клевскую, чей портрет он постоянно носил под колетом, на шее. С другой стороны, Карл IX никак не мог допустить, чтобы Марго стала вдовой на следующий день после свадьбы. Что касается Екатерины, то она предпочитала удержать зятя при себе в качестве политического заложника. Одна мысль неотступно преследовала ее: надо же, так тщательно спланировать покушение на адмирала — и из-за какого-то шнурка на ботинке все провалить…
Де Гиз без колебаний взял на себя адмирала и его зятя Телиньи. Расквитаться с подстрекателем убийства своего отца — это для любовника Марго было делом совести, а не закона. Для исполнения зловещего замысла в его распоряжении не только лотарингцы, но и — вот уж поистине парадокс! — пятьдесят стражников с аркебузами, присланных королем на улицу Бетизи для круглосуточной охраны раненого.
В Лувр был вызван также ювелир Клод Марсель, бывший купеческий староста Парижа. Вернувшись, он собрал командиров кварталов и объявил им приказ:
— Этой ночью в каждом доме по человеку должны быть наготове выступить с оружием в руках. Пусть каждый приготовит для себя также факел, а на левую руку наденет белую повязку. И пусть в каждом окне горит фитиль.
* * *В субботу 23 августа, когда солнце уже склонилось к закату, чувство тревоги томило Маргариту — но тут лучше передать слово ей:
