Алексей Буторов - Князь Николай Борисович Юсупов. Вельможа, дипломат, коллекционер
С сожалением приходится вспоминать о том, что Английское собрание Петербурга в XX столетии активно предавалось забвению. В фундаментальной советской энциклопедии «Петербург, Петроград, Ленинград» ему не посвящено ни единой строчки, хотя о других клубах написано предостаточно. Упомянут даже какой-то мелкий дореволюционный клуб студентов…[90].
Пробыв в членах Петербургского Английского собрания всего два года, князь Николай Борисович Юсупов отправился в длительную заграничную поездку, вернувшись из которой он возобновил свое членство в клубе.
Ж. де Самсуа «Портрет князя Н. Б. Юсупова» 1-я половина 1760-х гг. Миниатюра ГМУА.
Глава 8
Из жизни лейденского студента
Занятия вызывают очарование как любовница.
Князь Н. Б. ЮсуповЖелаю быть неутомимым
Я Вам любовником наук.
И счастья баловнем счастливым…
В середине XVIII столетия высшее образование в России только зарождалось. Поэтому вполне понятен интерес русской молодежи к иностранным университетам, где к этому времени был накоплен обширный научный и педагогический опыт, хотя университетская учеба представляла собой отнюдь не простую увеселительную поездку, а довольно тяжелый, систематический труд. Большинство молодых русских аристократов хотели в стенах иностранных университетов лучше подготовиться для службы Отечеству. Документальных подтверждений тому сохранилось немало[91].
Князь Николай Борисович Юсупов в России XIX столетия одними почитался большим развратником, другими — большим ученым. Как водится, каждый судил в меру своей испорченности. Вот что писал о Юсупове внуку князя, его полному тезке Николаю Борисовичу-младшему, выдающийся русский библиофил, человек очень образованный, а равно и желчный, не стеснявшийся в своих отрицательных оценках, особенно в ядовитых эпиграммах, — Сергей Александрович Соболевский: «Всей московской публике известна особенная любовь к изящным искусствам сего, как выразился о нем Пушкин, питомца Аристипповой школы… Но не всем известно, каким обширным знанием литературы, древней и новой, обладал князь. И нет сомнения, что многие с удивлением услышат, что он был отличный знаток в греческом и латинском языках. Мы знаем, как при появлении „Эдипа“ Озерова в домашней беседе с некоторыми любителями литературы, между которыми был И. И. Дмитриев, князь, сравнивая подражание с оригиналом, цитировал целые места из Софокла, переводя их по-русски, и удивил всех обширною ученостью и тонким вкусом»[92]. С. А. Соболевский, равно как и И. И. Дмитриев, были хорошими знакомыми Николая Борисовича по Московскому Английскому клубу. Соболевский среди немногих считал князя «большим ученым», а он знал толк не только в науках — подлинных и мнимых, но и в людях науки.
Неизв. художник (Ж. Де Самсуа?). «Портрет князя Н. Б. Юсупова». Начало 1770-х гг.? Местонахождение неизвестно. Репрод. из сб. «Юсуповский дворец». Атрибуция А. В. Прахова.
Пробыв недолгое время в гостях у сестры в Митаве, летом 1774 года Юсупов отправился в Лейден прослушать в тамошнем университете курс наук. Путь из Курляндии в Голландию тогда представлял собою довольно дальнее и любопытное путешествие, дававшее немало пищи пытливому уму. Юсупов проехал Данциг, Берлин, Гаагу, бегло осмотрев их наряду с другими встречавшимися по пути городами.
Неизв. художник. Иллюстрация к немецкому изданию «Писем русского путешественника» Н. М. Карамзина. Гравюра. 1-я четверть XIX в.
«Начиная с Гамбурга до Цволе, только песок и грязь, — писал Николай Борисович своему приятелю, постоянному корреспонденту и соклубнику Александру Борисовичу Куракину, к тому времени из Лейдена уже уехавшему. — Мне было любопытно посмотреть порт Амстердама со стороны моря, и я сел на корабль.
Я был в пути 18 часов… когда мы оказались в море, ветер стал сильным, вся команда заболела. Кроме меня, и я был очарован этим открытием. На полтора дня я остановился в Амстердаме, откуда я прибыл в Гаагу… Я застал в Гааге господина Дидро; он издал в Амстердаме сочинение, переданное г. Бецким о учреждениях, созданных нашей Государыней. Здесь только и говорят о наших завоеваниях и славном правлении нашей Великой императрицы. С первой почтой я напишу графу: я не делаю это сейчас, так как я еще не в состоянии сделать ему план моих занятий. Но, дорогой друг, будьте любезны передать ему, что я прибыл. Имя философа, которое Дидро себе приписывает, — современно, так как в доме князя его называют этим именем». Гаага, 11 июля 1774 года[93].
Потсдам. Сан-Суси. Библиотека. Фотогр. 1900-х гг.
Можно с уверенностью утверждать, что учеба Николая Борисовича в Лейдене оказалась не просто данью моде. В университете князь получил знания, к которым давно стремился и которыми затем пользовался в продолжение всей жизни.
В те времена высшее образование русского юношества в чужих краях имело некое условное разделение. Те, кто принадлежал к рядовому дворянству, отправлялись учиться преимущественно за казенный счет в Лейпцигский университет, кто побогаче и породовитей — в Лейденский, но уже за счет собственный.
Благодаря великому революционеру и писателю Александру Николаевичу Радищеву, попавшему в качестве бывшего пажа Императорского Двора в Лейпцигский университет, сохранились подробности жизни небогатых русских студентов за границей. Вместо получения добротных знаний — одни скандалы, выяснение денежных и иных отношений, жалобы высшему начальству. Одним словом, типичная жизнь мелких российских провинциалов.
Странным образом жизненные пути Радищева и Юсупова несколько раз пересекались. Они оказывались почти в одинаковых ситуациях, когда судьба предоставляла сделать выбор… Скорее всего, лично Александр Николаевич и Николай Борисович знакомы не были, хотя и могли встречаться в стенах Петербургского Английского собрания, но едва ли обратили друг на друга внимание.
Плиний-младший. Естественная история. Т.1. Лейден; Роттердам. 1669. Титульный лист с типографской маркой и печаткой. Библиотека князя Н. Б. Юсупова. ГМУА.
Про обстановку в Лейденском университете, про свою учебу Николай Борисович регулярно рассказывал в письмах к друзьям Куракиным[94]. В Лейдене Николай Борисович пробыл с середины июля 1774 по февраль или начало марта 1776 года. Программу его учебных занятий одобрил граф Никита Иванович Панин частью еще в Петербурге. Он же, видимо, дал Юсупову рекомендательное письмо к русскому посланнику в Гааге князю Дмитрию Алексеевичу Голицыну (1734–1803), который, в свою очередь, рекомендовал князя в Лейденский университет, куда без протекции даже с деньгами попасть оказалось не так-то просто.
