Альфред Штекли - Галилей
Печатание «Звездного вестника» можно закончить скоро. Задержка за одним: в честь кого назвать новые планеты? Кому посвятить книгу? В августе, поднося в дар дожу зрительную трубу, он писал, что надеется в будущем представить их светлости еще более значительные плоды своей науки. Тогда выспренние выражения так и лились, а теперь застряли бы в горле. Галилей не может простить венецианским патрициям нанесенной ему обиды. Нет, люди, считающие его обманщиком, не имеют ни малейшего основания притязать на результаты его трудов!
Приехав домой, он нашел письма из Флоренции. Козимо, узнав о сделанных им открытиях, загорелся желанием как можно скорее испытать его новую, более совершенную трубу и насладиться необычайным зрелищем. Он отозвался о Галилее с великой похвалой и велел написать ему, что хранит о нем благодарную память и испытывает постоянное желание увидеть его снова.
Это уже звучало почти как приглашение приехать. И тут Галилея осенило. Раньше, когда он предлагал^ Козимо перейти к нему на службу, тот колебался, но в этот раз не устоит. И синьорам венецианцам, высокомерным и подозрительным, он, Галилей, теперь действительно натянет нос! Своими открытиями он распорядится по собственному усмотрению.
На следующий день, 13 февраля 1610 года, Галилей сел писать Винте. Книгу свою он желает посвятить повелителю Тосканы. По праву первооткрывателя он может дать наименование новым планетам и намерен выразить преданность своему государю совершенно необычным образом. Единственно, в чем он сомневается: посвятить ли четыре звезды великому герцогу Козимо и именовать их Космическими или посвятить всем братьям Медичи и назвать звездами Медицейскими. По понятным причинам ему не с кем здесь об этом советоваться, и поэтому он ждет мнения Винты, но просит соблюдать секретность и быстро ответить.
Ждать ответа из Флоренции надо было около двух недель. Тем временем рукопись «Звездного вестника» Галилей представил властям. Посвящение еще не было написано. В основном тексте новые звезды звались Космическими, но это подозрений не вызывало: думали, естественно, о космосе, а не о великом герцоге Козимо.
Намерение назвать новые планеты в честь государя Тосканы Винта полностью одобрил. Название «Медицейские звезды», полагал он, лучше, чем «Космические», поскольку это последнее происходит от греческого слова, которое может быть по-разному истолковано и не каждый свяжет его со славой дома Медичи и городом Флоренцией.
Вопрос был решен. Винта, разумеется, в столь деликатном деле не взялся бы ничего советовать, не испросив предварительно мнения их высочества.
1 марта 1610 года сенаторы, члены Совета десяти, дали разрешение печатать астрономические наблюдения Галилея после того, как два цензора клятвенно засвидетельствовали, что «в книге не содержится ничего противного католической вере, законам и добрым нравам, и книга достойна быть напечатанной».
Получив ответ Винты и цензурное разрешение, Галилей принялся составлять посвятительное письмо. Датировано оно было 12 марта 1610 года. Титульный лист и посвящение набирались и печатались, когда все остальное было уже оттиснуто.
К концу следующего дня несколько экземпляров «Звездного вестника» были готовы. Галилей решил один из них, еще пахнувший типографской краской, тут же послать Винте, извиняясь, что экземпляр, предназначенный для великого герцога, на какое-то время задержится у переплетчика и будет доставлен вместе со зрительной трубой.
Галилей опасался, что Козимо и придворным, не имеющим навыка, будет трудно обнаружить новые планеты, даже если он и пришлет им свой самый совершенный инструмент. А это может погубить все дело. Козимо должен воочию убедиться в полной его правоте. Надо самому, и побыстрее, не дожидаясь лета, побывать во Флоренции! Пугали, правда, тяготы путешествия. Здоровье не позволяло Галилею ездить верхом, а в карете добраться можно было лишь до Болоньи — оттуда уже начиналась такая дорога, что выручали только носилки, запряженные лошадьми. Нанимать их было ему не по карману.
Он готов на пасху, писал Галилей Винте, приехать в Тоскану, если это сочтут желательным. В таком случае пусть носилки ожидают его в Болонье.
Когда экземпляр «Звездного вестника», предназначенный для Козимо, был переплетен, Галилей снова взялся за перо. Он, как и обещал, посылает их высочеству книгу вместе со своей лучшей зрительной трубой. Она дала ему возможность совершить великие открытия, и он просит не портить ее украшениями, а сохранить в первозданной простоте.
Мысль, что надо расстаться с любимым инструментом, не давала Галилею покоя, Сколько бессонных ночей провел он подле этой трубы, сколько пережил волнений и радости! Нет, каких бы надежд ни возлагал он на Козимо, подобной жертвы тот явно не стоит!
Письмо осталось неоконченным. Только вернувшись домой, в Падую, Галилей перечел черновик. Отослать Козимо свой лучший инструмент превыше его сил. Он пошлет ему трубу очень хорошего качества, но другую.
Поскольку он еще не получил ответа, писал Галилей Винте, ехать ли ему на пасху во Флоренцию, то одновременно со зрительной трубой он направит туда, и инструкцию, как легче обнаружить новые планеты. Он просит его извинить, что книга из-за недостатка времени вышла в столь скромном оформлении. Теперь он намерен как можно скорее выпустить новое издание, добавив целый ряд наблюдений. И на этот раз по-итальянски! Он уже нашел мастера, который украсит книгу гравюрами на меди. Но своими силами ему не осуществить столь роскошного издания, и он надеется, что великий герцог проявит к этому интерес.
У Галилея был хорошо продуманный план. Чем скорее в разных городах Европы убедятся в истинности сообщений «Звездного вестника», тем лучше. Но посылать одну только книжку мало смысла: если нет хорошей зрительной трубы, то ничего не обнаружишь. Рисковать же драгоценными инструментами, препоручая их почтовым курьерам, он не мог. Другое дело, если бы государь одобрил его план и велел своим дипломатам оказывать ему содействие.
В некоторые столицы, убеждал Галилеи Винту, «Звездный вестник» надо посылать вместе со зрительными трубами соответствующего качества: прежде всего, конечно, родственникам великого герцога и лицам, коим тот велит. А поскольку изготовление отменных зрительных труб требует больших затрат, то и в этом он полагается на благосклонную поддержку государя.
Весь тираж «Звездного вестника» был расхватан в несколько дней. Но лишь немногие верили Галилею и понимали значение его открытий. У большинства же книга, помимо любопытства, вызывала только подозрения. Ведь того, о чем он пишет, просто не может быть! Следует ли верить на слово, когда речь идет о вещах столь немыслимых? Да еще такому человеку, как Галилей! Ведь он однажды уже обманул сенаторов с «секретом» зрительной трубы. А теперь дурачит простаков, твердя, будто открыл какие-то планеты, коих, конечно же, не существует! Пусть о сути его утверждений рассуждают знатоки философии. Ныне, однако, легко убедиться, заслуживает ли Галилей доверия. Для этого даже не надо читать его книгу, достаточно взглянуть на титульный лист и пробежать посвящение. Галилей состоит на службе республики, ему оказали почести, удвоили жалованье. Если он действительно сделал открытие, то должен был, как обязался, обратить его к вящей славе Венеции. А как он поступил? Прямо на титульном листе напечатано, что открытые им планеты он назвал Медицейскими звездами!
