Александр Игнатенко - Ибн-Хальдун
Асабийя становится «субъектом» государственной власти, распространяемой на иную этническую группировку как «объект». Отношения внутри самой асабийи начинают строиться в зависимости от места того или иного рода или племени в новой иерархии власти. Поэтому «класс» для Ибн-Хальдуна — категория прежде всего политическая, а затем уже экономическая: место в новой иерархии власти определяет размер доли избыточного продукта, изымаемого у покоренных. Внутри асабийи начинается борьба, имеющая сугубо экономические причины. В этой борьбе побеждает глава унаследованной новым государством иерархии власти — определенная часть родо-племенной группировки. Государство еще раз отчуждается от своей социальной основы и становится не только ксенократическим, но и аристократическим (династическим).
Прибавочный продукт начинает распределяться внутри государства как группы. Часть его идет на предметы роскоши, часть — на содержание государственного аппарата. Необходимость содержать оплачиваемый аппарат приводит к вмешательству государства в экономику; оно начинает извлекать не только избыточный продукт, но и часть необходимого. Это приводит к разрушению локальной цивилизации и гибели самого государства. Цивилизация (вернее, то, что от нее осталось) и государство (как территория) становятся добычей какой-то другой асабийи или «примитивного» государства.
Перед нами описание перманентной стагнации какого-то региона, где соседствуют примитивность и цивилизация. Но причины этой стагнации, отсутствия развития не только и не столько в примитивности отдельных этнических групп, сколько в характере государства, чуждого обществу вдвойне, во-первых, потому, что оно ксенократическое, во-вторых, династическое (аристократическое). Государство гибнет само и уничтожает локальную цивилизацию, ибо становится лишь механизмом изъятия и непроизводительного расходования избыточного продукта.
Все государства подобного рода — а иных Ибн-Хальдун не знал — проходят один и тот же цикл, навязывая его и локальной цивилизации. По форме этот цикл — политический, по содержанию — социально-экономический. Его результатом является в конечном счете социально-экономическая стагнация в форме движения общества по «кругу».
В настоящее время между исследователями идет дискуссия по вопросу: был или не был Ибн-Хальдун циклистом, т. е. сторонником такой концепции общественного развития, согласно которой различные сосуществующие в пространстве и сменяющиеся во времени общественные образования постоянно и периодически проходят аналогичные замкнутые циклы зарождения, подъема, упадка и гибели. Часть исследователей склоняется к признанию этого (см., напр., 15, 8. 34, 131), другая считает, что Ибн-Хальдун циклистом не был (см., напр., 9, 196). Мы считаем, что он не был циклистом в духе тех метафизиков-историософов, у которых «возникновение, расцвет, гибель совершенно общие, совершенно смутные представления, в которые, правда, можно вложить все, но с помощью которых ничего нельзя понять» (1, 28). Подобного рода циклизм был присущ Чистым братьям. В своих «Трактатах» они пишут: «Знай, что у каждого государства есть время, с которого оно начинается, цель, к которой оно подымается, и граница, у которой оно кончается. И если оно достигло конечной цели, то быстро приходит в упадок и людей постигают несчастья и неудачи» (48, 1, 180). «Знай, что государство и владычество переходят во всякий век, во всякое время и во всякий период от народа к народу, от „дома“ — к другому, из одной местности в другую» (там же, 181). Мировоззренческой основой циклизма Чистых братьев была их спекулятивная диалектика. «Мы можем увидеть,— писали они,— что государство злых людей пришло к концу, ибо ныне проявилась их сила и умножились деяния их в мире. Но ведь после крайнего роста наступает упадок и уменьшение» (там же), т. е. полное развитие означает переход в новое качество, которое представляет собой возвращение к старому. Вот и все, что говорят Чистые братья о цикличном характере изменения государства.
Можно с некоторой степенью уверенности предполагать, что, выдвигая идею циклического развития общества, Ибн-Хальдун находился под влиянием Чистых братьев. Но он пошел значительно дальше. Наш социолог дал развернутую концепцию политико-социального цикла, осью которого является взаимовлияние политики и экономики, причем, в конечном счете, решающий характер имеет экономика. Вот почему нельзя согласиться с утверждением о том, что в источниках древности и средневековья «теоретического анализа экономики и ее воздействия на надстройку мы никогда не обнаружим» (19, 59). Ибн-Хальдун, несомненно, дал такой теоретический анализ. И этот анализ является научным, ибо приближается к правильному пониманию происходивших в ту эпоху социально-политических изменений.
Остановимся на идее Ибн-Хальдуна о возрасте династического государства. Чаще всего на это место в «Пролегоменах» обращают внимание те исследователи, которые хотят показать «метафизичность» или «циклизм» Ибн-Хальдуна. И действительно, с первого взгляда эта идея мало чем отличается от идей Чистых братьев. Однако примечателен следующий момент. Идея Ибн-Хальдуна верифицируется в приложении к средневековым восточным династическим государствам. Некоторые из них «прожили» количество лет, соизмеримое с цифрой 120[6].
Значит, Ибн-Хальдун схватил в своей концепции нечто существенное, что позволило ему обосновать своего рода динамико-статистическую закономерность: вероятность гибели восточного династического государства приближается к единице при достижении династией времени правления (суммарного «возраста»), равного ста двадцати годам. Таким образом, идеи Ибн-Хальдуна о циклическом характере развития государств и обществ в его эпоху — это социологическая, научная концепция, которая освещает некоторые действительные аспекты относительной стагнации средневекового восточного (афро-азиатского) общества.
Какой социально-политический строй описывает Ибн-Хальдун? «Азиатский способ производства», «феодализм», «кабальный способ производства», «данничество», «феодальный синтез»? (Мы перечислили некоторые точки зрения в дискуссии о характере общественно-экономической формации доколониального Востока). Не стоит сейчас жестко «привязывать» его к какой-то из современных точек зрения[7]. Необходимо дальнейшее, более углубленное исследование взглядов этого средневекового мыслителя, сочетаемое с исследованием его эпохи.
Возникает также вопрос о классовом представительстве автора «Пролегомен». Столь четкая, полная «антигосударственного» пафоса социологическая концепция не могла быть только «игрой ума», пускай гениальной, она отражала действительные противоречия общества, современного Ибн-Хальдуну. Некоторые исследователи считают, что автор «Пролегомен» был идейным представителем класса феодалов (см. 60, 11; 24; 25). Пожалуй, это не соответствует действительности, хотя Ив Лякост, например, и пытается «напрямую» связать тот факт, что Ибн-Хальдун имел феоды (в Гранаде — пожалованный султаном Мухаммадом, в Египте — пожалованный султаном Баркуком) с его классовым представительством. Феоды были формой содержания профессионального политика, дипломата, ученого. К тому же классовое идейное представительство и классовая принадлежность — не одно и то же.
