Георгий Чернявский - Франклин Рузвельт
Трудно сказать, какие факторы оказались решающими для исхода выборов. Возможно, некоторые не очень грамотные фермеры полагали, что Франклин является республиканцем, подобно Рузвельту-старшему. Какую-то роль сыграло то, что прогрессизм, стремление к политическим реформам, которые отстаивал демократический кандидат, не особенно вдаваясь в конкретные предложения, становились всё более популярными. Отдельные наблюдатели утверждали даже, что разразившийся в день выборов сильный дождь помешал некоторым пожилым избирателям явиться на участки для голосования, а именно в их среде были особенно сильны консервативные настроения.
Так или иначе, произошло невиданное, в значительной степени случайное событие для этого края: кандидат от Демократической партии победил, обогнав соперника — республиканского кандидата Джона Шлоссера, довольно известного юриста и опытного оратора, более чем на тысячу голосов (15 708 против 14 568). Однако если это и была случайность, то хорошо подготовленная и прежним опытом молодого политика, и его основательной предвыборной агитацией. Несмотря на весьма скромную разницу, боссы Демократической партии торжествовали.
Франклин набирался опыта, учился разговаривать с людьми совершенно различного социального положения и взглядов, находя для них нужные слова. А главное — он постепенно, очень медленно избавлялся от своих аристократических замашек, которые, впрочем, подчас давали себя знать, и этот процесс продолжался с переменным успехом еще много лет. Френсис Перкинс, работавшей в Лиге потребителей и позже ставшей соратницей Рузвельта в политических дебатах и битвах, при первой встрече он не понравился. Она вспоминала, как Рузвельт «ходил из одной комнаты комитета в другую (речь шла об одном из комитетов легислатуры штата. — Г. Ч), редко разговаривая с его членами, с искусственно серьезным выражением лица, редко улыбался», и что у него была неприятная привычка, которую он сам, вероятно, не осознавал, — задирать вверх голову: «В сочетании с пенсне и высоким ростом это создавало впечатление, что он смотрит на большинство людей сверху вниз»{85}.
Но когда было необходимо, Франклин мобилизовывался и представал перед людьми из самых различных социальных групп чуть ли не одним из них, что в Америке исключительно важно. Журналист Луис Хоув, который стал позже другом Франклина, с немалым удивлением отметил: «Это была совершенно безнадежная борьба, но Рузвельт выиграл ее»{86}. Сам Франклин постепенно учился «не задирать нос». Он во всё большей мере вел себя так, чтобы его взгляд сверху вниз воспринимался как признак внимания к собеседникам, а не высокомерия.
* * *Победа на выборах произвела впечатление не только среди политиков штата. Ее отметили многие ставшие известными фигуры. Среди них был и только что одержавший блестящую победу на губернаторских выборах в соседнем штате Нью-Джерси Вудро Вильсон — восходящая звезда Демократической партии. Бывший студент Вильсона по Принстонскому университету Джозеф Гаффи посетил его, чтобы поздравить. В завязавшемся разговоре был упомянут успех Рузвельта. «Я думал, что все Рузвельты республиканцы», — сказал Гаффи. «Нет, — ответил губернатор, — этот относится к демократическому крылу семьи. Это — медведь, который еще наблюдает [за происходящим]. Я думаю, у него есть политическое будущее»{87}.
В начале января 1911 года новый сенатор, приехав в столицу штата город Олбани, расположенный в 210 километрах севернее самого крупного города штата, носящего одно с ним название, принес клятву верно служить своему штату и стране в целом. Будучи человеком богатым, он арендовал в Олбани большой трехэтажный дом, куда перевез всю свою семью, включая трехмесячного Эллиота, нянь и трех слуг Элеонора, отвлекаясь от забот по дому и воспитания детей (эти дела всё чаще передоверялись верным помощникам и слугам), охотно помогала супругу: подбирала материалы, печатала на машинке его предложения и запросы, давала советы, которые Франклин обычно принимал к сведению, хотя отнюдь не всегда следовал им.
Сама аренда дома была актом демонстративным. В то время большинство законодателей штата чувствовали себя как бы в гостях или в командировке. Они обычно жили в удобном отеле Килера, прозванном «ванной», потому что там имелась такая диковинка, как турецкая баня. Семьи же оставались в своих постоянных местах обитания, и постояльцы отеля часто покидали Олбани, чтобы съездить домой. Сняв большой дом и перевезя туда семью, Франклин фактически продемонстрировал, что собирается быть на своем сенатском посту, как говорят американцы, full-time work («полный рабочий день»).
Четвертого января 1911 года сенатор штата Нью-Йорк Рузвельт, пройдя все торжественные процедуры, занял свое место в кожаном кресле с белым столиком, обозначенное цифрой 36 — номером его избирательного округа. С опозданием на месяц центральная газета так описала его появление: «Франклин Д. Рузвельт легко вошел в зал сената в день начала сессии… Следившие за новым действующим лицом увидели молодого, очень здорового человека с видом римского патриция… Он высокий и стройный. С приятной внешностью, строением тела, выдающим физическую силу, он мог бы сделать театральную карьеру»{88}.
С некоторым трепетом Рузвельт переступил порог величественного здания Капитолия и вошел в зал заседаний верхней палаты парламента, построенный архитектором Генри Ричардсоном и Леопольдом Эйдлицем (продолжавшееся более тридцати лет строительство было завершено в 1899 году). Зал сената представлял собой внушительное помещение с высоким подиумом, на верхней ступени которого восседал председатель, а по бокам и чуть ниже — его помощник и капеллан. Заседание начиналось с молитвы, за которой следовала вечная, постоянно повторяющаяся повсеместно в США клятва верности американскому флагу. Рузвельта, правда, почти сразу предупредили, что украшавшие заднюю стену зала огромные камины уже не используются для отопления, а фактически предназначены для другой цели: туда забирались сенаторы для частных бесед. Прошло, однако, совсем немного времени, и Франклин понял, что его разыграли: оказалось, что акустика в камине такова, что каждое произнесенное там слово слышит весь зал. Стало ясно, что надо быть осторожным.
Первые его впечатления не были особенно радостными. Франклин счел, что губернатор штата Нью-Йорк пятидесятилетний промышленник Джон Дике туповат и что у него нет государственного мышления. Новый сенатор не сблизился ни с лидером демократического большинства в сенате Робертом Вагнером, ни с председателем фракции в ассамблее (нижней палате) Альфредом Смитом. Оба они станут видными американскими политиками, сыграют немалую роль в карьере Рузвельта, и о них еще будет сказано. Но пока весь набор высокопоставленных демократов казался ему не соответствующим тому духу новаторства, которым он был охвачен, хотя и учился подчинять эмоции целесообразности.
