Афанасий Белобородов - Всегда в бою
- По-русски говорит?
- Кое-как. Но понять можно.
- Допросили?
- Обязательно. Имел задание порезать провода, обезвредить взрывчатку... Его отправляем в тыл.
На той стороне реки, у кирпичного завода, усилилась ружей-но-пулеметная стрельба. Из-за домиков карьером вылетела на шоссе наша конноартиллерийская упряжка. Перед мостом ездовые осадили коней, артиллеристы развернули пушку, открыли огонь, прикрывая отход батальона.
Скоро мы увидели стрелков, они шли по снежному полю реденькой цепочкой. Когда приблизились к мосту, в командире с выбившимся из-под шапки русым чубом я узнал старшего лейтенанта Марченко. Он возглавил 2-й батальон 40-го полка после того, как убыл в госпиталь тяжело раненный капитан Уральский.
Стрелки и артиллеристы перешли реку по мосту и тут же заняли оборону.
- Все собрались? - спросил я комбата.
Все. Раненых мы отправили в тыл загодя.
- Маловато у вас люден.
- Нас мало, но мы в тельняшках, - улыбнулся он. - Девяносто семь человек, товарищ полковник.
Быстро смеркалось. Из-за домиков кирпичного завода выполз немецкий танк, сверкнул огонек выстрела, снаряд разорвался под монастырской стеной. Потом появилось еще несколько танков, за ними, прикрываясь броней, шли фашистские пехотинцы. Приближались они к мосту медленно, осторожно.
Сержант Сапельников положил руки на взрывную машинку.
- Разрешите, товарищ полковник?
- Погоди. Впусти танки на мост.
Бронников вдруг потянул меня за рукав шинели:
- Смотри, ракета!
Зеленая ракета, а следом и две красные взлетели откуда-то с монастырского подворья, из-за смутно сереющих куполов и башен. И тотчас наверху, на стене, заплясали пулеметные огоньки. Очередь, взвихривая снег, прошлась перед нашим окопом, мы инстинктивно пригнули головы. Кричу Марченко:
- Фашисты в монастыре! Очистить немедленно!
Десятка полтора-два бойцов бросились к монастырским воротам. Поднялась стрельба, рвались ручные гранаты.
Очевидно, танкисты ждали этих ракет: машины, прибавив ход, рванулись вперед. Когда первая из них въехала на мост, сержант Сапельников резко крутанул рукоятку электромашинки. Грохнул взрыв - мост обрушился в реку вместе с танком.
Между тем на монастырском подворье разгорелся настоящий бой. Бойцы Марченко с одной стороны, связисты и разведчики Коновалова с другой окружали вражеских автоматчиков. Те были вынуждены укрыться в так называемом патриаршем дворце, где их вскоре и уничтожили.
Так закончился наш первый день в Истре.
Прежде чем продолжить рассказ, хочу вернуться несколько назад, чтобы добрым словом помянуть красноармейцев, командиров и политработников 70-го автотранспортного батальона. Трудно переоценить их вклад в общую боевую работу 78-й дивизии, особенно при отходах, когда все дороги простреливались не только артиллерийским, но и ружейно-пулеметным огнем противника, когда водителям то и дело приходилось браться за оружие, с тем чтобы пробиться со снарядами к огневым позициям артиллерии или, наоборот, с переднего края в тыл. Под Истрой, при выходе дивизии из мешка, бойцы автобата вывезли все наше имущество, склады с боеприпасами и снаряжением, а главное более 500 раненых.
Думаю, ветеранам автобата будет интересно узнать, как оценил их работу генерал армии Г. К. Жуков. Когда в штабе фронта обсуждался вопрос о нехватке транспортных средств, кто-то вспомнил о "неиспользованном резерве" - об автомобильном батальоне, который можно изъять из состава 78-й дивизии.
- Нет! - ответил командующий фронтом. - Автобат - неотъемлемая боевая часть дивизии. Его солдаты доказали это под Истрой.
Ночь на 26 ноября - мглистая, освещенная отблесками городских пожаров прошла в напряженной работе. В штабе дивизии никто не уснул ни на час. Полковник Федюнькин доложил, что все части заняли оборону, фланговая связь с соседями - 18-й дивизией справа и 108-й слева - восстановлена. Майор Тычинин принес последнюю разведсводку: танковые соединения противника продолжали сосредоточиваться на плацдарме севернее города, его разведгруппы вели бой с нашим охранением в районе истринской больницы.
Сомнений не было: главный удар фашистов надо ждать здесь, на правом фланге, с плацдарма. Сюда мы передвинули два стрелковых полка и большую часть артиллерии. 40-й полк с приданными ему 302-м пулеметным батальоном и 871-м противотанковым артполком держал оборону по западной и северной окраинам Истры, 258-й полк - несколько в глубине, в качестве ударной группы, обеспечивая одновременно стык с 18-й дивизией полковника Чернышева. Приданная нам 146-я танковая бригада получила приказ с утра атаковать противника в Степаньково (восточная сторона плацдарма) и помочь 18-й дивизии восстановить положение. Связавшись с Чернышевым по телефону, мы договорились о взаимодействии.
На левом нашем фланге, от южных предместий города и далее вниз но реке до деревни Лужки, оборонялся на широком, 12-километровом участке 131-й полк с 301-м пулеметным батальоном. Вышедшая сюда 252-я немецкая пехотная дивизия особой активности пока не проявляла, ее артиллерия вела из-за реки беспокоящий огонь.
Перед рассветом мы с комиссаром вернулись из штаба, который расположился в селе Ивановское, в Истру, на наблюдательный пункт. Утро было такое же мглистое, как и ночь, туман долго не рассеивался. Он приглушал звуки боя, доносившиеся с северо-востока. Там, под деревней Степаньково, сражались ополченцы 18-й дивизии и танкисты 146-й бригады. У нас же первые утренние часы прошли относительно спокойно. Лишь рокот танковых моторов за передним краем 40-го полка свидетельствовал о том, что это - затишье перед бурей. Разведчики докладывали, что на плацдарме сосредоточено до четырех батальонов мотопехоты с танками.
Однако первый сигнал о возобновлении активных действий немецко-фашистских войск поступил с другого участка, из той речной излучины под монастырем, где находилось боевое охранение 40-го полка. Воспользовавшись туманом, эсэсовцы дивизии "Рейх" опять проникли в Ново-Иерусалимский монастырь - на этот раз крупной группой. Потом эсэсовская дивизия предприняла серию атак, стремясь ворваться в Истру с запада. И лишь около полудня перешла в наступление с севера, с плацдарма, 10-я немецкая танковая дивизия.
Трофейные документы позволяют нам увидеть этот день так, как он представлялся командованию 4-й немецкой танковой группы, вернее, так, как оно его изобразило в своем отчете высшему начальству.
"В излучине реки Истра, перед городом Истра, - писал генерал Хеппнер, расположена крепость{14}, в которую ворвался батальон СС. Из этой крепости немецкие пулеметы обстреливают все улицы города, оборону которого упорно и умело держит противник{15}. Но так как танковым дивизиям удалось создать предмостный плацдарм на восточном берегу ниже плотины Истринского водохранилища, необходимость взятия города отпадает. На восточном берегу пехотные батальоны и танковые роты переходят в наступление.
