Владик Нерсесянц - Сократ
Сократ находился в числе тех 2 тыс. гоплитов, которых Афины направили с флотом против Потидеи. Вместе с Сократом в походе участвовал и симпатизировавший ему молодой Алкивиад, воспитанник Перикла, своего законного опекуна. Из рассказа Алкивиада, приводимого Платоном в диалоге "Пир", видно, что Сократ пробыл у Потидеи по крайней мере зиму и лето и участвовал как в главной битве, так и некоторое время в последующей осаде города, который был взят гораздо позже, в начале 429 г. до н. э.
В ходе трудной потидейской экспедиции Сократ проявил себя стойким, мужественным и храбрым воином. Честолюбивый Алкивиад признается, что выносливостью и выдержкой Сократ превосходил всех. В зимнюю стужу, когда другие афиняне мерзли в теплой одежде и обуви, Сократ в своем обычном наряде — в плаще и босиком — легко и непринужденно шагал по снегу и льду. Товарищи по оружию косо поглядывали на облик и поведение этого странного гоплита, полагая, что тот дурачится и глумится над ними.
В бою под Потидеей Сократ и Алкивиад оказались на том крыле афинского войска, где успех сопутствовал неприятелю. Отступая, Сократ вынес с поля боя раненого Алкивиада и его оружие. После боя, который был выигран афинянами, Алкивиад высказался за присуждение воинской награды Сократу. Но военачальники, учитывая высокое положение Алкивиада, решили наградить именно его. На этом, собственно, настаивал и его спаситель.
Отважно вел себя Сократ и в сражении при Делии (424 г. до н. э.). Бой сложился не в пользу афинян, и их войско обратилось в бегство.
Алкивиад, также участвовавший в битве при Делии, рассказывает (в "Пире" Платона), что застал Сократа отступающим вместе с Лахетом, известным афинским полководцем, который славился своим мужеством. Сократ, по словам Алкивиада, вел себя с гораздо большим самообладанием, чем его прославленный товарищ. Весь его вид во время вынужденного отхода, который, кстати, закончился удачно, свидетельствовал о спокойной готовности Сократа постоять за себя и дать отпор наседавшему врагу.
Последним сражением, в котором Сократ вновь встретился лицом к лицу со смертью, была жестокая битва под Амфиполем (422 г. до н. э.) на фракийском побережьи. Афинское войско под началом Клеона было неожиданно атаковано и разбито отрядом спартанских добровольцев, во главе которого стоял талантливый военачальник Брасид. В бою погибли и Клеон, и Брасид. Этой битвой завершился первый период Пелопоннесской войны. В 421 г. до н. э. между Афинами и Спартой был заключен мир па 50 лет, так называемый Никиев мир, нарушенный, правда, уже через 8 лет новыми военными действиями.
В сражениях заключительного этапа Пелопоннесской войны (413–404 гг. до н. э.), завершившейся поражением Афин, Сократ в силу его уже преклонного, непризывного возраста не участвовал.
Знакомясь с этими фактами из жизни Сократа, невольно думаешь, что, пожалуй, нет какого-либо другого философа его ранга, хоть отдаленно сравнимого с ним в воинской доблести. Обычно философы в размышлениях и умствованиях сильнее, чем во владении щитом и мечом на поле боя. Испытание Сократа-гоплита па мужество и стойкость, лицом к лицу со смертью — одно из многих испытаний, выпавших на долю Сократа-человека и вынесенных им с поразительной верностью себе н своему пониманию долга перед полисом.
Эта цельность Сократа сквозит во всех его поступках и мыслях: в многообразных проявлениях и обнаружениях высвечивается одно и то же сократовское начало. Во всем и повсюду Сократ остается одним и тем же самим собой. Поэтому, узнав нечто о Сократе, мы уже обладаем ключом ко всему сократовскому, но прояснить себе и по достоинству оцепить это можно лишь в свете всего знания о нем. Здесь и тривиальная простота Сократа и головокружительная его сложность.
Сократ прост и сложен, доступен и неуловим — все зависит от того, как на него смотреть и что в нем видеть. Платон, проницательно видевший в каждом явлении стоящую за ним идею и преломлявший увиденное в своей образно-символической манере, благодаря которой изображение достигало высот смысловой символики, сумел в Сократе — воине, гражданине, философе заметить и вдохновенно обессмертить цельный облик-символ стража, стоящего на посту — военном и мирном, гражданском и философском, человеческом и божественном. Этим усмотренным в Сократе символом возвышена персона стража истины-философа в платоновском "Государстве". К этой же высокой символике прибегает, защищаясь па суде, платоновский Сократ. "Поистине, афиняне, объясняется философ перед судьями, — дело обстоит так: где кто занял место в строю, находя его самым лучшим для себя, или где кого поставил начальник, тот там, по моему мнению, и должен оставаться, несмотря на опасность, пренебрегая и смертью, и воем, кроме позора. А если бы после того, как меня ставили в строй начальники, выбранные вами, чтобы распоряжаться мной, — так было под Потидеей, под Амфиполем и под Делием, — и после того как я, подобно любому другому, оставался в строю, куда они меня поставили, и подвергался смертельной опасности, — если бы теперь, когда меня бог поставил в строй, обязав, как я полагаю, жить, занимаясь философией и испытуя самого себя и людей, я бы вдруг испугался смерти или еще чего-нибудь и покинул строй, это был бы ужасный проступок. И за этот проступок меня в самом деле можно было бы по справедливости привлечь к суду и обвинить в том, что я не признаю богов, так как не слушаюсь прорицаний, боюсь смерти и воображаю себя мудрецом, не будучи мудрым. Ведь бояться смерти, афиняне, — это не что иное, как приписывать себе мудрость, которой не обладаешь, то есть возомнить, будто знаешь то, чего не знаешь" (Платон. Апология Сократа, 28 е-29 а).
Выразительные примеры гражданского мужества Сократ продемонстрировал и при отстаивании попираемых законов полиса, и защите сограждан, ставших жертвой беззаконий.
Демон Сократа, императивный голос его совести, ого внутренний бог, запрещал ему заниматься политической деятельностью. Это, однако, отнюдь не означало какой-то индифферентности по отношению к политике и делам полиса, безразличия к своим обязанностям гражданина и судьбам всего государства. Речь, судя по всему, шла о том, что сократовский демон запрещал заниматься активной политической карьерой, домогаться власти и государственных должностей.
В конце жизни Сократ, умудренный опытом, касаясь этого запрета демона, замечает: "И по-моему, прекрасно делает, что возбраняет. Будьте уверены, афиняне, что если бы я попытался заняться государственными делами, то уже давно бы погиб и не принес бы пользы ни себе, ни вам. И вы на меня не сердитесь за то, что я вам скажу правду: нет такого человека, который мог бы уцелеть, если бы стал откровенно противиться вам или какому-нибудь другому большинству и хотел бы предотвратить все то множество несправедливостей и беззаконий, которые совершаются в государстве. Нет, кто в самом деле ратует за справедливость, тот, если ему суждено уцелеть хоть на малое время, должен оставаться частным человеком, а вступать на общественное поприще не должен" (Там же, 31 е).
